рога наставляет?
– Думаешь, это он меня хотел? – ужаснулась Светка.
– Может, он тебя и хотел, да вот только не убить, это точно.
– А что, Козлова, – оживилась Светка, бессовестно проигнорировав моё двусмысленное замечание. – Вдруг Игорёк пронюхал про Тимура и решил, что раз уж я ему больше не принадлежу, то и никому другому принадлежать не буду.
– Побойся бога, Игорь у тебя добрейшей души человек. Он скорее на себя руки наложит, нежели причинит зло тебе. К тому же тебя травила женщина. Лично я считаю, что это какая-нибудь подружка Тимура узнала, что у вас роман, и решила устранить соперницу.
– Нет, – решительно отвергла моё предположение Антонова. – У Тимура кроме меня никого нет.
– Тогда это может быть его бывшая жена.
– Он расстался с ней задолго до моего появления. Зачем ей меня травить?
– А может, она хотела его вернуть, лелеяла надежду, а тут ты…
– Нет, Козлова, слишком уж притянуто за уши.
– Но ведь кто-то же хочет тебя убить!
– Да! – взвизгнула Антонова. – Я уже заметила. И что дальше?
А дальше Антонова решила остаться ночевать у меня. Побоялась выходить на улицу, побоялась возвращаться домой. Разговор с мужем решила отложить на пару дней.
Признаться, это меня порадовало.
III
Следующим утром Антонова двинулась в милицию, прихватив с собой злополучную бутылку мартини и соседку в качестве свидетельницы. Я тем временем отправилась на работу. Покушения покушениями, а денежку зарабатывать надо. У меня, между прочим, сын и квартира, которую надо регулярно оплачивать. И, в отличие от Антоновой, у меня нет обеспеченного мужа и щедрого любовника, а потому приходится надеяться исключительно на себя.
Впрочем, когда я вернулась домой, меня ждал сюрприз. Антонова и мой сын лепили на кухне пельмени. С одной стороны, меня это обрадовало, с другой – насторожило. Похоже, Антонова опять задумала ночевать у меня.
– Да, мам, – поспешил обрадовать меня Глеб. – Света у нас чуть-чуть поживёт. Можешь радоваться: теперь хоть кто-то погреет твою постель.
Светка рассмеялась. Я опешила.
– Глеб, – строго сказала я. – Что ты такое говоришь?
– Повторяю твои слова. Ты недавно жаловалась бабушке…
– Ах, так! – возмутилась я. – Значит, ты подслушиваешь телефонные разговоры!
– Мам, – деловито ответил Глеб, – у нас однокомнатная квартира. И дом панельный. Я думаю, о твоей холодной постели узнали все соседи.
– А я думаю, они и без этого знают, как тоскливо и одиноко нашей Майке, – прыснула Антонова и тут же взяла себя в руки. – Молчу-молчу.
Я тяжело вздохнула. Весь ужас заключался в том, что оба они правы: и постель у меня хронически холодная, и жизнь тоскливая, и Антонова, независимо от моего желания и, я бы даже сказала вопреки ему, будет в очередной раз делить со мной моё же холостяцкое
