придется, ребятки.
Уборщица и по совместительству дворник тетя Оля жила в соседнем подъезде.
– Не поверите, через день лестничные клетки мету, а толку – ноль, – возмутилась она, когда официальные лица поинтересовались регулярностью уборок, – да ведь результатов своего труда совсем не вижу. Молодежь местная торчит сутками в подъезде, пиво хлещет, да семечки грызет, вот и безобразие такое под ногами. Каждый раз по огромному мешку мусора на помойку уношу, а вечером можно все сначала начинать.
– Скажите, Ольга Константиновна, а после нападения в этом подъезде вы давно уборку делали? – осторожно прервала поток слов Шувалова.
– Так на следующее утро. Тут ведь все в кровище было, я панели протерла, пол с хлоркой промыла, убрала все.
– А вам не попадалась случайно женская перчатка, легкая такая из кожзама, светло-коричневого цвета?
– Была такая, – поразмыслив, произнесла пожилая женщина, – она тут валялась на ступеньке, чистенькая такая, кровью не испачкалась. Я ее подняла и в почтовый ящик Инне сунула, подумала, что это ее перчатка. На этой площадке из молодых она одна живет, ее соседкам в обед сто лет, они такие вещички носить не станут. Я ведь Инну с детства знаю, она сейчас в квартире своей бабки живет, Полины Архиповны, царство ей небесное. Она, бабка, Инночку очень любила и квартиру свою ей по завещанию оставила. Девочка здесь часто бывала, а когда Полина слегла, то и переехала, чтобы за ней ухаживать. Потом бабку схоронила, замуж вышла, развелась и все это у нас на глазах.
– В почтовый ящик, говорите, перчатку кинули? – перебила Шувалова воспоминания словоохотливой дворничихи и подошла к покореженным от времени металлическим конструкциям. Ящик с номером квартиры Макаровой был открыт, и внутри кроме рекламного буклета ничего не было.
– Да вы не туда смотрите, Инкин ящик вон тот, закрытый на ключ. Видите, номера квартир два раза какой-то умник написал на соседних ящиках.
– Ребята, замочек надо бы вскрыть. Пригласите понятых поближе.
– Да чего там вскрывать-то? – снова вступила в разговор словоохотливая уборщица, – это только с виду замок такой серьезный, а на самом деле его ногтем открыть можно – у меня такой же.
Полицейским понадобилось всего несколько секунд, чтобы отрыть почтовый ящик. Несколько рекламных листочков, счет за электроэнергию и вот она, та самая перчатка, в поисках которой они облазили все залитые мочой закутки лестничных пролетов. Лежит себе часть женского гардероба, помалкивает, хранит какие-то там свои тайны. Осторожно, пинцетом, кожгалантерею извлекли из недр почтового ящика, и собрались уже было упаковать в персональный полиэтиленовый мешочек для вещдоков, как обратили внимание на небольшую странность.
– В ней что-то есть, Галина Викторовна, – негромко произнес оперативник, – вы знаете что там? – это уже вопрос уборщице.
– Откуда мне знать? – округлила глаза
