шефа и накалякал на ней цифру.
Квачкин сначала выпучил глаза, потом плотно сжал губы и молча махнул рукой пару раз вправо-влево то, разжимая кулак, то, сжимая его обратно. Петухов перевёл для себя этот жест как: «Эх, была, не была!» и сделал пометку в блокноте. Тут в недрах министерского пиджака зазвенел, заулюлюкал и запел смартфон. Квачкин долго рылся во внутреннем кармане, а затем вынудил оттуда девайс последней модели с гербом министерства на тыльной стороне. Он, не глядя, ткнул пальцем в экран и сурово ответил:
– Квачкин!
Тут с Иваном Арнольдовичем произошли какие-то метаморфозы. Он отдёрнул смартфон, словно тот укусил его за ухо и слегка присел от испуга, став похожим на барбоса в ожидании наказания. Петухов явственно услышал из смартфона деловитый голос Аделаиды Степановны: «Ваня! Я вся в расстроенных чувствах. Совершенно не умеют работать с клиентами. Скучно! Возвращаюсь домой, завтра вечером буду. Встречай!»
Дело в том, что всем, чего достиг Квачкин, он был обязан жене, вернее тестю, который уже отошёл от дел, но имя, которого до сих пор боялись произносить вслух, а лишь показывали пальцем вверх, закатывая при этом глаза. Квачкин безвольно сел на ближайший стул, ещё ослабил галстук, расстегнул вторую пуговицу рубашки, так как первая и так не застёгивалась, и произнёс:
– Давай Петухов, свой Дом Культуры Армии и Краснознамённый… песни и пляски.
ПОДРУГИ
Кафе с бойким названием «Le grand», на самом деле было не таким уж и выдающимся, но, тем не менее, здесь было довольно уютно, чистенько и выбор блюд был вполне себе приличный. Картину дополняли большие окна, через которые можно было наблюдать за прохожими, искусственные цветы в горшках на подоконниках и чудодейственный аромат кофе. Именно здесь договорились встретиться две закадычные подруги в то время, когда основной поток голодных офисных работников уже схлынул, а туристы, свободные художники, рантье и другие любители ничего неделанья ещё не подтянулись.
– Танюша! Давай сюда! – эффектная посетительница лет тридцати в платье цвета топлёного молока с безупречным макияжем и вьющимися русыми волосами махала рукой подруге.
– Люся! Привет! – та, кого назвали Танюшей, была компактной женщиной с причёской-каре цвета меди, тонким вздёрнутым носиком и лисьими глазками.
Таня подошла к столику у окна, где Люся уже стояла с распростёртыми объятиями. Подруги обнялись, как положено, мастерски чмокнулись, даже не задев друг друга губами, и расселись за столом. Тут же прибежал официант и встал наизготовку с блокнотом. Люся Бровкина, пробежав меню глазами, взяла салат с зеленью и яйцами, а к нему капучино. Татьяна Ковалькова выбрала «Цезарь» и зелёный чай с жасмином. Официант всё записал, озвучил заказ и, получив согласие, убежал. Подруги же начали обсуждать целый «вал» проблем (никак не меньше), свалившихся на их бедные головы за полдня.
– Представляешь, у меня сегодня голова просто кругом идёт. Конец месяца, отчёты не готовы, начальник лютует. Да ещё Хвостов под меня копает, надеется
