style="font-size:15px;"> – Конечно.
– Побываете на уроках?
– Хотелось бы.
Наверное, я отвечал как-то не так, потому что директор поглядывал на меня очень странно.
– Только месяц назад у нас была областная инспекция, – задумчиво сказал он. – Вадим Борисович остался доволен.
– Он болеет, – твердо сказал я, отсекая все вопросы о неведомом мне Вадиме Борисовиче.
– Опять печень, – посочувствовал директор.
– Да, печень.
– Или, кажется, сердце?
– Кажется, сердце, – уже несколько раздраженно сказал я.
Директор всплеснул руками:
– Впрочем, что я? Ведь у него обширнейшая язва желудка.
Не люблю, когда из меня делают идиота. Я демонстративно постучал удостоверением по столу.
– Ваше право, – сказал директор. – Чем мы займемся в первую очередь?
– Уроки.
Я чувствовал, что мало похожу на инспектора. Это и не удивительно: на подготовку легенды у меня была всего половина дня. Я едва успел зазубрить структуру облоно и некоторые общие принципы педагогики.
– Я могу говорить с вами откровенно? – вдруг спросил директор.
– Разумеется.
Он включил вентилятор, внимательно посмотрел на белый полупрозрачный круг и повернулся ко мне всем телом:
– Вас интересует учитель Зырянов?
Надеюсь, что на моем лице ничего не отразилось. Да, меня интересовал учитель Зырянов. Но директору не следовало знать об этом. Никому в поселке не следовало об этом знать.
– Я так и думал, – сказал директор. – В конце концов, я буду жаловаться. Если сам Зырянов не будет, то буду я. Дайте же человеку спокойно работать. Ну да – он дает материал сверх программы. Много материала. Но вы посмотрите – его ученики берут грамоты на всех областных олимпиадах. А двое – даже на всесоюзной. Я понимаю, были времена, когда любое отклонение от программы… Я и сам… Но ведь все уже позади. В позапрошлом году Зырянов получил звание заслуженного учителя.
– Очень рад за него.
– А вы знаете, что его приглашали в Москву, на кафедру? Говорят, что его метод – это готовая докторская.
– Неужели?
– Отказался, – торжествующе сказал директор. – Не поехал ни в какую Москву. Потому что – Учитель. – Директор так и произнес это слово – с большой буквы. – Мы, конечно, все учителя, что там говорить, – он махнул рукой, – я, например, вот вы. Но Зырянов – именно Учитель. Вы слышали о Крапивине?
– Ну как же…
– Его ученик. А Дементьев, а Логачев, а Болдин…
Директор называл имена, не подозревая, что мне они прекрасно известны. Совсем недавно я тщательно изучил длинный список этих имен. Причем против каждого из них стояло очень высокое звание.
– Его ученики любят, – почему-то шепотом сказал директор. – Вы преподавали?
– Немного.
– Ну все равно.
