смогу тебя обвинить.
– Логично.
Я снова промываю рану, потом достаю все необходимое и раскладываю на столешнице рядом с раковиной. Мне неудобно, я встаю, ставлю одну ногу на край ванны и кладу его руку себе на колено.
Кладу его руку себе на колено…
Черт…
Нет, пока его ладонь у меня на колене, ничего не выйдет. Если хочу, чтобы пальцы не дрожали, надо расположиться по-другому.
– Так не пойдет, – говорю я, поворачиваясь к Майлзу.
Опускаю его руку на столешницу и встаю прямо перед ним.
Менее удобно, зато пальцы Майлза не будут касаться моего колена, пока я накладываю шов.
– Будет больно, – предупреждаю я.
Он смеется, как будто познал настоящую боль, а эта для него – ничто.
Я прокалываю кожу Майлза иглой, он даже не вздрагивает. Не издает ни звука. Просто смотрит, как я работаю. Время от времени заглядывает мне в лицо. Мы не разговариваем. Как и всегда.
Я стараюсь не обращать внимания на Майлза. Полностью сосредоточиться на ране, которую срочно надо зашить. Но Майлз так близко, – я чувствую на щеке его дыхание. А дышит он часто.
– Останется шрам, – еле слышно шепчу я.
И куда вдруг подевался мой голос?..
Я в четвертый раз втыкаю иглу. Майлзу больно, но он не показывает. Каждый раз, как только игла прокалывает кожу, я еле сдерживаюсь, чтобы самой не вздрогнуть вместо него.
Нужно сконцентрироваться на ране, но я все время чувствую, как наши ноги соприкасаются. Здоровая рука Майлза лежит на бедре, и кончик одного пальца задевает мое колено.
Столько всего происходит в этот момент, а я могу думать только о кончике его пальца. Он жжет меня сквозь штанину раскаленным металлом. Майлз сидит предо мной с глубоким порезом на ладони, кровь пропитывает подложенное под нее полотенце, я иглой раню его кожу, а меня занимает лишь легкое прикосновение его пальца к моей ноге.
Интересно, как бы ощущалось это касание без тонкого слоя джинсовой ткани?..
На секунду наши глаза встречаются, и я немедленно опускаю взор на его ладонь. Майлз на нее даже не смотрит. Он пристально глядит на меня, и я изо всех сил стараюсь не обращать внимания на его дыхание.
Почему оно участилось? Потому что я стою так близко? Или потому что больно?
Майлз дотрагивается до моего колена двумя пальцами…
Тремя…
Я делаю вдох и пробую сосредоточиться на работе.
Но не могу.
Он это нарочно. Не просто случайно задел. Майлз трогает меня, потому что ему так хочется. Он проводит пальцами по моей ноге. Со вздохом кладет голову мне на плечо и сжимает мою икру.
Сама не пойму, как мне удается устоять на ногах.
– Тейт… – с болью в голосе шепчет Майлз.
Я останавливаюсь. Сейчас он скажет, что ему больно. Попросит подождать немного. Он ведь поэтому меня трогает? Потому что ему больно?
Майлз молчит, я делаю последний стежок и завязываю нитку узлом.
– Готово, – говорю я
