Зарыться… Иль зарыть талант.Не внешнее в душе ведь правит балом…
Без ампутаций, видимо, нельзя…
Уводит от ответа даже в малом
Удобная лукавая стезя.
Наверно, надо пояснить состояние этого стихотворения…
20 лет назад, когда только вставала на путь православия, меня послал духовник в Троице-Сергиеву Лавру к старцу… Поразительным образом я попала к нему… Были в кельи с глазу на глаз… Вышла я… И поняла, то, что хочет Бог и то, чего я – диаметрально противоположные вещи… Ходила я ещё по Лавре три дня, а в ушах звучала панихида… Но… смириться я так и не смогла. Духовник, видя моё состояние, сказал: «НУ что ж… Иди другим путём… Более длинным… Но всё равно придётся прийти в пункт „В“…» И вот теперь я вижу, сколько не плутай по жизни, а на прямую выходить надо… Хотя и сил меньше, и обоз за собой больше…)
Кстати, я тогда стала свидетельницей обретения мощей прп. Максима Грека…
Преподобному Максиму Греку
Народ толпился у ограды.
Витало: «Мощи обрели!»
Но было мне оно не надо:
Своё болело лишь в груди.
Быть в этом мире не от мира,
Казалось, тяжкий, скорбный крест.
А преподобного Максима
Был гроб дубовый уж отверст.
Какое дело мне до грека?
Что прекословил и царю,
Стыдил и в митре человека,
Чужую просвещал страну.
Терпел напраслину и узы…
Кого сам ангел утешал.
Ревнитель брачного союза,
Кто Богу песнь углём писал.
Не знала, кто он и откуда…
Уехала, всё позабыв…
Ведь в сердце тоже много спуда…
Но всё промыслено над ним.
Послал мне чадо Бог. Максима.
Вопрос витает: «В честь кого?»
Духовнику назвала имя.
«Максима Грека. Решено!»
Десятилетие промчалось…
Святой меня как будто ждал,
Мне благодать его досталась,
Он мне родным навеки стал.
Ещё с десяток лет минуло…
На кадры старые смотрю…
Вся жизнь меж ними промелькнула…
Узрела, наконец, тропу.
Выбор
Нет! Трудно умереть для мира!
И, взяв свой Крест на рамена,
Не сотворив себе кумира,
Не пить сикера и вина.
Вина тщеславия, гордыни,
Того, что так волнует кровь,
И, возвышая над другими,
Пьянит и манит вновь и вновь.
Сикера страсти плоти тленной,
Что нас безумными творит.
Живит порывы персти бренной,
А дух низводит и мертвит.
Как часто с лёгкостью о Боге
Толкуем, сидя за столом,
Но кто из нас к своей Голгофе
Идти вослед Христу готов?
Мы часто спорим о свободе,
Ища какой-то третий путь,
И платим дань плачевной моде,
Пытаясь совесть обмануть.
Лишь
