и свет пролилОкрест на много миль и тьму осилил.
Так мы, порой, в душе храня
Тепло и свет подумаем: ничтожны!
Смотрителя в который раз виня,
Становимся ну очень осторожны…
Дарите, люди, вы друзьям тепло,
И освещайте падшему дорогу,
Пускай улыбка будет маячком,
Пускай рука протянется в подмогу.
Да, с каждым годом ближе мой конец
Да, с каждым годом ближе мой конец,
И ночь не восстанавливает силы,
Но вот вопрос – глупец или мудрец
Задумается чаще о могиле?
Не раз ступив в неё одной ногой,
Крупицы бытия ценить я научилась,
А капли те раскину я дугой…
И в радугу опять мгновенья слились!
А смерть… Она нисколько не страшит.
С ней на палитре только краски гуще!
И памятью о ней мой дух меня живит,
Вот только бы одёжку мне получше…
Разговор со схимницей
Веет смрад уныния
над моей главой,
Обнимает холодом,
стелет пеленой,
Разум – в расслаблении,
сердце – как гранит,
От ожесточения
аж в ушах звенит.
Хоть ори… Об стенку хоть
бейся своим лбом…
Ноющее марево
застит всё кругом.
В рамке фотографию
вдруг поймал мой взгляд,
А глаза так пристально
на меня глядят.
Строго ли? Жалеючи?
Сразу не поймёшь…
Но других таких же вот
в мире не найдёшь.
На коленях – кошечка,
чётки на руке,
На скамейке – старица
в пуховОм платке.
А глаза, как свёрлышки,
душу бередят,
В памяти разбуженной
вновь слова звучат:
«Счастье обетовано,
и тебе ль роптать?
О тебе, красивая,
молит Божья Мать».
Матушка, ты, схимница,
как тебя понять?
В чём же это счастие?
Где его искать?
В мире – всё страдания,
боль да маета,
И лукавый скалится:
«Спрыгни со креста».
Отвечает матушка
житием своим:
«Стань частицей каждого
болен кто, гоним».
Отвечает матушка:
«Чтоб счастливой быть
Всех без исключения
научись любить!…»
Эта удивительная Матушка в моём понимании – само воплощение любви. Претерпела многое от первого мужа. Кончилось тем, что он привязал её к дереву на муравейнике, её чудом нашли и спасли. После смерти мужа, Матушка всю жизнь читала по нём псалтирь… Потом был ТАГИЛАГ. Она попала туда, как жена «врага народа» – второй муж, лётчик, попал в плен к немцам… Потом – психушки за религиозную пропаганду… Однокомнатная хрущёвка на Авиамоторной в Москве никогда на знала засовов. Однажды пришли воры, но ничего, кроме старых ватников, не нашли. Этими ватниками каждую ночь покрывался пол её квартиры.
