певица.
– Что-то на тебя не очень похоже. А вот на ребенка – вполне. (Мастер)
– Откуда тут… (Злата) – она осеклась, когда заметила, что малыш виновато выглядывает из-за шторы, – это сын сестры. Она попросила посидеть, а я уснула.
– Ты же говорила недавно за бутылкой вина, что не веришь во взаимопомощь и поддержку. Что поменялось? (Мастер)
– А кто сказал, что мне теперь нужно помочь в ответ? Я просто не смогла отказать. Как можно верить в то, чего нет. (Злата)
– Ладно, раз пожар задушен в зачатке, то я пойду. (Мастер)
Злата остановила его на пороге самым странным вопросом:
– Найс, а его чем… это… кормить можно-то? А то мне сестре звонить стремно.
Мастер оглядел ее с головы до ног: яркий черный макияж, кожаная одежда и общий вид, при котором ее хочется перекрестить, а не доверить ребенка.
– Как сестра тебе его доверила вообще? (Мастер) – смягчившись, добавил, – она что, никаких инструкций не оставила?
– Я его… вчера из пустой квартиры забрала. Она где-то шляется опять, а его кинула, как собачонку. Я оставила записку, где нас искать, (Злата) – ее открыто трясло от злости, когда она это говорила.
– Сейчас я у Натали спрошу, никуда не уходите. (Мастер)
Следующие три часа они по очереди читали форумы, звонили знакомым с детьми и пытались разобраться, что делать с малышом. А еще через три, когда они, уставшие, но гордые собой, уложили ребенка спать, в квартиру постучали. Пришла сестра с отрядом милиции, забрала сына и сказала, что в следующий раз напишет заявление в полицию. Кричала, что оставила ребенка всего на пару минут, а злостная сатанистка-лесбиянка схватила малыша и убежала на очередную однодневную съемную квартиру.
Мастер с грустью смотрел, как опустились плечи у Златы. Ведь она жила здесь больше трех лет и никогда не уезжала. И то, что она снимала квартиру с Анной, нисколько не мешало ей иметь прочные гетеросексуальные отношения с мужчиной. Действительно, больнее всего делают родные.
62 эпизод
Милосердные игры
о Смерти и Мадлен…
Где-то на Очаковском шоссе, д8к4…
Мастер пьёт кофе, курит и смотрит из окна своей квартиры куда-то вдаль. Настроение философское. Глю сидит в роскошном китайском шёлковом свободном халате прямо с ногами в кресле, пьёт глинтвейн из чашки и щурится как кошка от удовольствия. За окном сырая осень и затяжной дождь.
– Я снова видел сегодня Смерть. На этот раз она была не так элегантна, у неё странное настроение: совершенно чёрное платье для фламенко, высокая причёска с гребнем. К чему бы это? (Мастер)
– Ты бредишь, усмехается (Глю). – Смерть не может быть такой красивой. Смерть – грязное и пошлое явление.
– Осторожнее, Счастье моё, ты можешь её обидеть, шепчет (Мастер).
Порыв ветра распахивает настежь занавески на окнах, становится
