неважный: на ноги пешеходов и колеса автомобилей. Жена его гостила у дочери на даче все лето. Сын работал и жил в Подмосковье. Обыск ничего не дал. Я только изъял его рабочую форму одежды и резиновый фартук.
«Иванов, через три дня ко мне на допрос!» – строго сказал я пожилому мужчине, вручая повестку в прокуратуру. Посадить его в камеру было рискованно. Диабетики требуют специального обращения, врача. Да куда он денется, а я за эти дни все на него соберу, и допрос будет проведен со знанием необходимых обстоятельств! «Я буду у вас, – ответил он мне, – мне нечего скрывать, я никого не убивал».
Через день торжествующий криминалист вручил мне заключение экспертизы. Частицы на стуле и с его брюк совпадали полностью. Можно было радоваться, дело раскрыто. Однако что-то останавливало меня. Я видел много преступников, и необъяснимое, свое профессиональное, подсказывало мне, что он – не убийца. Всю жизнь проработал на одном месте. Не пил и не курил. Через день мои мысли подтвердил и оперуполномоченный Алехин у меня в кабинете. Все версии по плану мы отработали.
«Нет, не он! Нигде на учетах не состоит. Характеризуется по работе положительно, завтра принесут. Ни с кем никогда не ссорился. У нас в управлении на него ничего нет, больше всего удивлен участковый, он его знает более десяти лет! – Опер с наслаждением вытянул ноги. – У нас в конторе уверены – убийства не было. Помнишь, следов-то в комнате нет! Паркет сиял от мастики!»
Это был сильный факт, его не обойдешь, но чего-то капитан Алехин так заговорил? «Ты что, в адвокаты собираешься?» – «Суди сам, мы ничего у него не нашли, с умершей он не ссорился и ранее никогда не ругался. Да и что может быть общего у бывшей партийной бюрократки и этого работяги? Нет, Семен, здесь медицинский фактор. Допросить его надо, и я бы закрыл это дело». – «А это решать не тебе», – сухо сказал я милиционеру. Он не обиделся. «Симпатичный дядька. Антиквариат собирает. Во второй комнате, на полке, я у него нашел старинные книги, альбом с пасхальными открытками почти столетней давности. Просмотрел книги и нашел договор, тоже древний, о покупке этого дома каким-то дворянином. Спрашиваю: это что? Отвечает: «Нашел в мусорнике, храню как историческую реликвию!»»
Он встал, прощаясь, в милиции у него было много работы. Скорее из любопытства, я спросил его, когда он взялся за ручку двери: а как фамилия дворянина? «Мещерский», – прозвучало на прощание из открытого выхода в коридор.
Да, дело надо прекращать. Допрошу пенсионера подробно, ничего нового он мне не скажет. Два дня занимался другими делами, провел несколько очных ставок, назначил пять экспертиз. Нераскрытое убийство – холодная глыба льда – таяло, трещало по швам. У меня появилось сразу двое подозреваемых. Потому-то и появление дворника Иванова в коридоре с повесткой в руке я расценил как последнюю формальность. Допрос на пару листов, постановление о прекращении дела на трех листах. Мне даже стало неловко пред стариком. Ладно, пошутили, поговорили, расстанемся, как два нормальных
