нечистая сила! Я тебе по секрету скажу: те бабы, что не замужем, – ведьмы. Только ты никому, тебе все равно не поверят. Только выставишь себя в глупом свете. Подождать надо чуть-чуть, сейчас она с краном начнет ковыряться, задом к нам повернется, так сразу и пойдем.
Спустя несколько минут два заговорщика, уже весело шли по сырым тропинкам густого леса.
– А зачем тебе пчелы? – задал вопрос, после недолгой паузы Бартеломью. – У вас же в городе все продается, или у тебя денег нет?
– Деньги-то есть, но покупные они не такие. Мне другие нужны, сильные выносливые, а таких не купишь. Наши городские, они конечно хорошие, трудолюбивые, но, как бы это сказать, изнеженные что ли. Чуть только хворь какая, или зараза, – все, половина гибнет. Мы же подкармливаем их, балуем, они отродясь голода не знают. Нет рядом цветов медоносных, мы их везем за тридевять земель.
– Позвольте нескромный вопрос, юноша? А что же вы с ними делать-то собираетесь? Не воевать ли? Или ты хочешь, чтобы они тебе мед флягами носили?
– Мои погибли почти все, осталось пчел двадцать. И я хочу… Знаете, когда собаку взрослую покупаешь, дрессированную уже – это одно, а когда ты щенка подобрал, и вырастил его – это совсем другое.
– Так и терять дороже, если случись чего. В смысле больнее. Друг ведь, близкий! – от этих слов местного жителя будто подменили. На какое-то мгновенье он стал угрюмым и молчаливым. Словно стряхнув с себя это наваждение, он хитро сверкнул стеклами очков и спросил:
– Нет, по-моему, ты темнишь, парень! Не для меда тебе такие пчелы нужны, если ты с ними как с другом собрался себя вести! – он выдержал паузу. – Или же ты псих. И твое отклонение, покруче моего, будет.
– Я вам потом расскажу, после всего. Если конечно, вам интересно слушать будет. Скажите лучше, куда мы идем?
– У нас на хуторе были у одного пчелы, да он когда помер, его дети все и продали. А вот в соседней деревеньке, «Ветреное» называется, там пасека была о-го-го! Не помню уже, как хозяина звали. Молодежь поразъехалась вся, а старики вымерли потихоньку. Раньше-то как было? Люди у лесов землю отвоевывали, деревни росли дома новые строились, а потом, те кто мог, с детьми в город уехали, да про родину свою забыли, а старики дожили свое, и все – нет деревни. Вот лес и давай обратно свое забирать. Туда кроме меня сейчас и не ходит никто, видишь: тропа заросла совсем, а я груши люблю. Там как раз по соседству с пасекой сад хороший был, и деревья не переродились еще.
От меня час примерно топать, на велике быстрее будет, да у моего камера от старости порепалась уже, а на ободах не могу себя заставить ездить. Может потом, когда совсем из ума выживу, и буду железками греметь, а пока не хочу, да и нужды великой нет. Это у кого хозяйство, тому конечно и тележка нужна, и транспорт, чтоб для скотины заготовки делать, а у меня только перепелки в клетке сидят – яйца несут. Так они как свиньи, только
