я на рассвете. В это время родители ещё спят. Я не спешила вставать с кровати, но какой-то странный звук со стороны улицы привлёк меня. Это было похоже на то, словно кто-то бросил камень по моему окну. Поднявшись с кровати, я выглянула, никого не заметив. Когда я уже хотела уходить, то увидела знакомый силуэт в лесу, который, казалось, махал мне рукой. Я сразу узнала в нём Ёзефа. С радостью выбежав в холл, я хотела было выйти на улицу, как папа преградил мне путь.
– Куда ты так рано, Ханна? – настороженно спросил он, зевая.
– Там, в лесу, я видела Ёзефа. Он зовёт меня, – восторженно сообщила я, но в ответ получила укорительный взгляд.
Присев в кресло, папа опустил голову, встретившись взглядом с полом.
– Ханна, Ёзеф… Вчера поздно вечером приходили люди, которые искали его. Ханна, его не нашли, – его слова ударили меня по живому, – Ты спала и мы не хотели тебе говорить. Прости.
Я не знала, что мне стоит сказать ему в ответ. Я никогда не видела его таким печальным. Ёзеф. Мы были больны им. Эту болезнь не излечить, даже не ослабить. Всё, что мы можем сделать – принять эту болезнь как должное. Ёзеф пропал навсегда. Только сейчас я понимаю это. Но почему-то сердце моё бешено стучит, говоря, что всё хорошо. Я готова поклясться, что видела брата у пшеничного поля. Он махал мне. Но новость о том, что никто не смог найти его, меня тревожила. По лицу папы стекали слёзы. Ему было очень больно. Присев перед ним, я дотронулась ладонями его лица, заметив в этих глазах что-то чужое. Его глаза были словно мертвы, опустошены чем-то. Меня это очень сильно напугало, поэтому я быстро поднялась на ноги, трепетно осматривая лицо папы.
– Что с тобой, Ханна? – едва слышно спросил он, подняв на меня свои страшные глаза, в которых не отражался даже мой силуэт.
– Твои г-глаза…
– Что с ними? Ханна, ты меня пугаешь.
Поднявшись с кресла, он подошёл к зеркалу, чтобы посмотреть на себя. Но ничего, что могло бы его насторожить, он не заметил. Как можно не заметить такое изменение в себе? Происходит что-то не то после пропажи брата. Мне не хотелось находиться в доме, поэтому я поспешила покинуть его.
На улице было жарко. Солнце безжалостно слепило мои глаза, которые уже привыкли к домашнему сумраку. На улице было спокойно. Скрытая тревога поселилась в стенах нашего дома, но я не могу понять, что она такое и откуда зародилась. Смотря на дом, мне становится жутко. Он пугает меня. Но откуда этот страх? Он словно смотрит на меня из этих огромных окон, не спуская глаз. Сердце сжимается. Не могу больше находиться рядом с этим домом. Я без оглядки бросилась в сторону леса, туда, где я видела Ёзефа. Он жив, я уверенна. Ошибаться не могу.
Лесная дорога уводила меня всё глубже. Этому лесу очень много лет. Он видел всё, что происходило здесь ещё до строительства нашего дома. Как-то бабушка рассказывала мне, что в этом лесу можно легко потеряться, если ты не чист душой, если слова твои означали обман и лицемерие. Но я часто гуляла в нём и всегда возвращалась домой. Люди опасаются этого леса, не ходят сюда.
