белье.;)»
Ника: «На мне его нет: P»
Ветерок: «Ох, черт… Ты и так можешь, да? Это нокаут. Признаю поражение. Вернемся к более спокойной теме, ок? Потому что я уже сжимаю в руке ключи от машины и готов броситься к тебе, чтобы увидеть, правду ли ты сказала. Все, проехали. Расскажи лучше, чем занимаешься?»
Пальцы нажимают на буковки, губы растянуты в улыбке, мозг выключен. Разумная часть заперта на чердаке среди кучи старого хлама и болезненных воспоминаний, которые достаются в минуты грусти для вызова слез. Пусть посидит там. Пусть даст мне немного времени для себя. Пожалуйста. Неужели я не имею права быть счастливой? Чуточку. Я буду держать дистанцию и обязательно расскажу ему все, но немного позже. Хочу насладиться его общением, пока он еще дарит его мне. Знаю, что это эгоистично и неправильно, но… Черт, как же приятно чувствовать себя нужной и интересной кому-то. Мужчине. Сильному и красивому. Жаль, непостоянному и ветреному.
Дни начинают свой бег, и главным событием каждого из них становится наша переписка с Арсением. Утром я просыпаюсь вместе с посланием от него, а засыпаю, глядя на забавные смайлики и новое прилагательное к «сновидениям». Их уже шесть: вишневых, цветных, зефирных, розовых, ярких и горячих. Причем пожелание «горячих снов» дополнено фотографией обнаженного торса. Вот это действительно горячо. Приходится пятнадцать минут бегать за Милой, чтобы забрать телефон, потому что она собирается взять его с собой в ванную. Извращенка…
Утро субботы отличается от всех остальных, потому что, во-первых, Сеня не пишет мне, а, во-вторых, звонит мама. Это не первый раз, когда я буду разговаривать с ней, после того как узнала о своем интересном положении, но почему-то именно сейчас сердце бьется неровно, рвано, словно паника уже на пороге. У родителей и детей есть особая связь, мы с мамой еще и морально очень близки. Не знаю, почему не рассказала ей сразу, наверное, мне просто не хочется разочаровывать ее, но я не могу скрывать вечно.
Ухожу из спальни на кухню и тихонько закрываю за собой дверь. Не хочу разбудить Милу, ей и так несладко приходится из-за моих ночных полетов в ванную. Когда от тошноты желудок связывает узлом, последнее, о чем ты думаешь, так это о собственном топоте и с какой громкостью хлопаешь дверьми.
– Привет, – отвечаю родительнице, открывая окно, чтобы вдохнуть немного свежего утреннего воздуха, еще хранящего ночную прохладу. Мне нужны силы для этого разговора.
– Привет, Кусяндрик, – щебечет мама.
О-о-о… Мое ненавистное прозвище. Если Никуся я еще могу выдержать, то этот Кусяндрик… Б-р-р… И зачем было выбирать ребенку такое короткое имя, чтобы потом извратить его, придумав нечто длинное и отвратительное?
– Как ваши дела? – спрашиваю, делая вид, что не заметила ее обращения, и присаживаюсь на стул, подперев кулаком висок. Что-то голова какая-то тяжелая. Наверное, слишком много мыслей.
– Хорошо. Папаня уехал в рейс на неделю, а я иду на работу. Сегодня Галочка открывает лавку, так что я успела управить хозяйство и полить
