прав… А известно ли тебе, дружок, что Антонина Сергеевна взяла фамилию, не принадлежащую ни своей матери, ни отцу. Она умышленно изменила в документе фамилию отца Сергея Владимировича Рязанцева на Рязанова. Скорее всего, тебя не посвящали в эти семейные тайны, и скажу почему. Твой прадед Рязанцев был репрессирован в 1937, как враг народа. По доносу.
Судя по округлившимся глазам, девушка этого не знала.
– Донос написал человек, которого Сергей Владимирович считал своим другом и, возможно, делился с ним своими мыслями о происходящем в стране, которые, скорее всего, не совпадали с точкой зрения, господствующей в прессе. Это мое предположение. А вот, письма, которые некий Вадим писал Анне Аркадьевне, мне разрешили прочесть. В них он умолял эту умницу и красавицу выйти за него замуж… Погоди. Мы сейчас кое-что проверим. Посмотри на эти фотографии, и скажи, узнаешь ли ты кого-нибудь.
С этими словами Гера быстро постучал по клавиатуре и повернул к Наташе экран своего ноутбука. Там была дюжина портретов семейных пар, сделанных, судя по одежде, приблизительно в тридцатых годах прошлого века. Девушка внимательно разглядывала изображения, повернув экран так, чтобы солнце ей не мешало. Приглядевшись получше, уверенно указала на фото.
– Похожа на бабу Тоню, но точно не скажу. Просто судя по тем фотографиям, которые я видела раньше. А этого мужчину рядом с ней я совсем не знаю.
– Кликни на картинку.
– Тут написано – Аня и Сережа, Ленинград, 1935.
– Это твои прадед и прабабка. Антонина Сергеевна была очень похожа на свою мать, Анну Аркадьевну, носившую известную дворянскую фамилию Игнатьевых. Она решила изменить фамилию Сергея Владимировича с Рязанцева на Рязанова, и вычеркнуть его из родословной, дабы уберечь потомство от возможных репрессий.
– Ты так говоришь, словно знал обоих, – удивилась Наташа.
– Анну Аркадьевну Игнатьеву отправили в ссылку в поселении Коновалово, неподалеку от Балаганска, где я вырос. К тому времени твой прадед Сергей Владимирович был расстрелян, а их дочь – Тоня, твоя бабка, была в детской колонии под Ставрополем. Анна Аркадьевна в своем Коновалово организовала детишек в школьный класс, одной из учениц которого была моя бабка Серафима. Скорее всего, от тоски и одиночества она возилась с детворой, как с родными, особенно – с Серафимой. Та передала мне все, что помнила про Анну Аркадьевну. В том числе и ее предсмертное письмо.
– И ты молчал?
– Я не был уверен, – признался Гера. – За два года в Москве я накопал и проверил десятка три возможных родственников Антонины Сергеевны Рязановой 1938 года рождения. При том, что они скрывали родство с Сергеем Владимировичем Рязанцевым и Анной Аркадьевной Игнатьевой, меняли фамилии и переезжали из города в город.
– Почему так уверен, что не ошибся?
– Последняя проверка до встречи с тобой была в июне, аккурат после того, как наша сборная у испанцев выиграла. Только та дочка
