ей совершенно не хотелось.
Но потом она нашла подходящее занятие: писать в лошадиные газеты рецензии на лошадиные книги. Она прочитывала книгу, писала рецензию, отправляла её по почте и получала через некоторое время немного денег. На них Лошадь покупала сено и овёс, а иногда, если денег приходило чуточку побольше, – литр молока и пирожок с капустой. Она обожала пирожки с капустой.
Лошадь почесала в затылке и решила всё хорошенько обдумать. Она уселась за стол и после долгих размышлений написала:
1. Я – Лошадь, которая потеряла очки. Что мне делать?
2. Разумеется, купить новые!
В первую минуту эта мысль показалась ей очень удачной. Но потом она кое-что припомнила и принялась медленно выводить:
3. Но у меня ведь не хватит денег на новые очки!
4. А деньги я получаю за чтение лошадиных книг!
5. Которые не могу читать без очков!
Тут Лошадь почувствовала, что её шкура начинает седеть, – так она расстроилась…
«Не слишком-то весело начинается денёк!» – подумала она.
Впрочем, стоит только как следует поразмыслить, и выход найдётся. И она быстро написала:
6. Можно продаться на колбасную фабрику, но как я тогда смогу воспользоваться полученными за это деньгами?
7. Можно поехать в девчоночий конноспортивный лагерь.
8. Пойти по свету удачи искать.
9. Пойти по свету удачи искать.
Лошадь решила перечитать всё с самого начала и с ужасом обнаружила, что не видит, что там написано. Она запомнила только два последних предложения. Но какое же из них выбрать? Номер восемь или номер девять?
Лошадь призадумалась. И чем дольше она думала, тем яснее понимала, что нужно последовать совету номер девять.
– Решено! Я пойду по свету искать удачи, – сказала Лошадь. На душе у неё стало радостно и совсем легко.
Лошадь заглянула в кладовку и нашла там вязаную шапочку с кисточкой и сапоги. Она как следует высморкалась – так, что нос задудел, как труба. Потом выкопала из-под матраса свой тощий кошелёк, сунула его в карман и отправилась в путь. Оглядываться ей не хотелось. Потому что если оглянуться назад, то увидишь знакомое кресло, любимые книжки, две сухие сосновые ветки в стеклянной банке, фарфоровую лошадку на полке – и станет слишком грустно.
– Не буду больше об этом думать, – сказала себе Лошадь, – пойду, и всё тут!
Она захлопнула за собой дверь. Дверь грохнула, комната исчезла, и впереди вдруг возникли деревья, дома, дорога, кусты. Откуда-то издалека слышны были голоса автомобилей и людей, но к ним Лошади совсем не хотелось. Она натянула шапочку до самых глаз, шмыгнула носом и направилась к лесу: узенькая тропинка уходила в сосняк, пахнувший смолой. На двери Лошадь оставила записку:
А в комнате лошадиные очки ждали хозяйку и очень сердились. Они томились в тесном и тёмном месте и ужасно мёрзли. Кому же понравится лежать в маслёнке на верхней полке холодильника?
2
Прошагав какое-то время, Лошадь остановилась. Она устала.
«Наверное, я уже довольно далеко ушла, – подумала она, – уже есть хочется». И Лошадь огляделась в поисках съестного.
Ветер шелестел в пустом лесу. И Лошадь почувствовала себя очень одиноко. Там и сям меж деревьями мелькало что-то зелёное, но, стоило Лошади приблизиться, это «что-то» оказывалось мхом. Лошадь уткнулась носом в мох и понюхала. Впустую – она ведь знала, что мох несъедобный. И подходящего кафе тоже не было видно. Ничего не оставалось, как продолжать идти вперёд.
Тропинка понемногу расширялась. Потом за деревьями показалось какое-то строение, и вскоре Лошадь вышла к избе. Она вздохнула с облегчением. Там наверняка есть кто-нибудь, кто даст ей перекусить. Или хотя бы продаст еду.
«Клок сена и брусничный йогурт», – мечтала Лошадь. От этих мыслей у неё слюнки потекли.
На крыльце стоял низенький человечек; он что-то злобно бурчал себе под нос. Янтунен был не в самом лучшем настроении, поэтому внезапное появление лошади действовало ему на нервы. В самом деле – настоящая лошадь, не какой-нибудь трактор. Хотя и малорослая, но, видать, резвая. И откуда она появилась – может, сбежала?
Лошадь осторожно приблизилась к человечку, остановилась перед ним и неуверенно спросила:
– Простите, вы не могли бы продать мне сена и овса? И йогурт? Я заплачу.
Янтунен уставился на лошадь, разинув рот:
– Сена… овса…
– И
