в сидение и слегка расставив ноги.
– Теплая, живая. Вот здесь очень хорошо тени легли.
Человек в костюме, почти касаясь холста, провел пальцами по внутренней поверхности бедер:
– Дотронуться хочется.
Опустил руку. Помолчал, любуясь.
– Напряжение какое. Кажется, дотронешься – и она взорвется. Отзывчивое тело. Ведь отзывчивое?
Человек с хитрой улыбкой посмотрел на Глеба.
Глеб пожал плечами.
– Глеб. Я был очень дружен с вашим отцом. И вас очень ценю. Вы – способный человек. Молодой, горячий. Это ваше дело. Но, знаете, в одной из аудиторий, где вы ведете, на парте нацарапан стишок: «Глеб Сергеевич Опалов с каждой третьей переспалов».
– Андрей Сергеич, это ошибочная статистика.
Автор шёл на поводу у рифмы.
Человек в костюме посерьезнел:
– Я понимаю, это не школа. Люди взрослые. Вы не намного их старше. Но я прошу вас быть благоразумнее.
Глеб кивнул. Человек в костюме отошел подальше от мольберта и cнова посмотрел на картину.
– А работа очень живая… Не останавливайтесь.
Хорошую волну поймали.
Наташин муж всё узнал. Устроил скандал. Она сразу прибежала к нему. Глеб посадил её за стол, успокоил, посоветовал еще раз спокойно объясниться с мужем. Мол, бабская дурь. Художник. Ловкий. Рисовал. Предложил вина. Завлек. Каюсь. Больше не повторится.
Она смотрела на него удивленно, потом встала, подошла к окну. Глеб говорил, приводил аргументы, смешные, остроумные способы все склеить и вернуть. Наташа развернулась, пошла к раковине. Намочила тряпку. Он смотрел, как её рука быстро и тщательно протирает подоконник.
Она закончила. Спросила:
– Пойду?
Глеб пожал плечами:
– Иди.
В коридоре догнал и обнял. Наташа остановилась и, к его удивлению, разрешила себя поцеловать. Ответила на поцелуй. Он стоял, не зная, что делать дальше. Она улыбнулась.
– У меня к тебе одна просьба.
– Какая?
– Протирай пыль хотя бы раз в неделю.
Аккуратно, чтоб не хлопнуть, закрыла за собой дверь.
II
Андрей Сергеевич долго переходил от одной картины к другой. Подолгу стоял. Присматривался. Глеб не выдержал.
– Ну, что?
Андрей Сергеевич покачал головой.
– Глеб, не то. Что-то ушло из работ. Всё распадается… Та, первая, – он сделал в воздухе жест, как бы обводя воображаемые бедра, – та была хороша. А эти..
Он подошел к одной из картин.
– Тени выглядят как огромные родимые пятна. Это тело отталкивает.
Он отошел, присмотрелся:
– Это Алька, что ли, с первого курса?
Глеб кивнул.
– Глеб-Глеб. Вы путаете творчество и жизнь.
Андрей Сергеевич посмотрел на часы.
– Так, мне на совещание надо. Работайте, думайте, пытайтесь… Время еще есть, – он хлопнул его
