требованию заинтересованного ведомства или одного из членов Распорядительного заседания»271 вопрос переносился на рассмотрение Малого СНК, в случае протеста председателя МСНК или представителя какого-либо ведомства – на рассмотрение СНК272. В случае отсутствия протеста дела по вопросам законодательства и бюджета направлялись на утверждение председателя СНК, который был волен или утвердить их от имени Совнаркома, или направить в Совнарком на разрешение. Постановления Малого СНК распорядительного характера немедленно вступали в силу и могли быть обжалованы «в обычном порядке»273. Для того чтобы данная громоздкая система не походила на фикцию и у ведомств не возникло поползновения проигнорировать решения Малого СНК, завершал документ следующий пункт: «Принятие мер распорядительного характера по организации работ М[алого] СНК, распределение дел для докладов между членами М[алого] СНК, распределение обязанностей между членами М[алого] СНК, распределение обязанностей между заместителями Председателя, направление дел в СНК и равно разрешение всяких дел по исполнению распоряжений СНК и М[алого] СНК, затребование от наркоматов и учреждений всякого рода материалов и сведений – производится распоряжением Председателя М[алого] СНК, каковые распоряжения обязательны для всех ведомств»274. Создание рабочего аппарата рабочего аппарата, кстати сказать, выглядело весьма символично в свете широко пропагандируемой борьбы с волокитой.
В ноябре 1921 г. В. И. Ленин всерьез взялся за аппаратные кадры Совнаркома. Назначенный Н. П. Горбуновым 3 января 1921 г. на должность начальника Канцелярии СНК большевик из недавних бундовцев Л. З. Мехлис275 через Секретариат ЦК РКП(б) укомплектовал вверенное ему подразделение «политически проверенными» работниками. Добился, чтобы приходящая на имя вождя корреспонденция докладывалась возможно скорее. Издал приказ по Канцелярии, в котором сотрудникам Нижней приемной вменялось в обязанность адресованные председателю СНК секретпакеты передавать, минуя общую регистратуру, дежурной секретарше Большого Совнаркома или личному секретарю вождя Л. А. Фотиевой; все поступающие на имя вождя секретные пакеты «заносить в особую книгу № 1, указывая месяц, число и час приема»276. Нарушители привлекались к немедленному ответу. Отнюдь не зря чуть позднее, заполняя анкету, Мехлис указал, что наиболее подходящей для себя считает работу «по налаживанию аппарата» – с пояснением: «Имею опыт»277. Казалось бы, все было просто замечательно. Однако осенью 1921 г., очевидно, не без согласования с вождем, из аппарата Совнаркома вычистили всю скверну, включая и поднаторевшего в аппаратных вопросах сталинского выдвиженца. 2 ноября 1921 г. Центральная контрольная комиссия РКП(б) в составе членов – П. Г. Смидовича, М. И. Челышева и Озола – заслушала «Дело о склоке в ячейке Совнаркома». Приняла решение: «а) Заслушав личное объяснение тт. Сорокина,
Там же.
Там же. Л. 54–55.
Там же. Л. 55.
Там же. Л. 55.
Цит. по: Там же. С. 39.
См.: Там же. С. 38, 39, 45.
