style="font-size:15px;"> Теперь я просматривала свою жизнь, которую листали, как страницы в фотоальбоме. Вот я маленькая. Мы с родителями в зоопарке. Мой первый день в школе. Какая я смешная – с огромным белым бантом на макушке и с букетом больше меня в руках. О-о-о! А этот день я отлично помню! Мне тогда исполнилось пятнадцать, и родители подарили мое первое золотое кольцо. С розовым турмалином. С каким счастливым лицом я получаю подарок, как радуюсь первой драгоценности. Вступительные экзамены в институт – я корплю над математикой, грызу карандаш и запускаю пятерню в шевелюру. Ну и прическа у меня! Пугало огородное. Родители устроили настоящий праздник, когда узнали, что я поступила. Как они счастливы, как все мы счастливы!.. Мама с папой ссорятся… они снова скандалят… и опять мама плачет тайком на кухне, а потом набрасывается на папу с руганью, стоит тому переступить порог дома. Когда все изменилось? Как получилось, что наша семья перестала быть образцово показательной. И снова скандал… я запираюсь в своей комнате, громко хлопая дверью. Так нельзя жить!.. И тут я задыхаюсь от ужаса. Вижу свою маму постаревшей, осунувшейся, с красными от постоянных слез глазами. Папа убит горем, костюм на нем висит мешком. Ссутулился и шаркает ногами, как древний старик. Мама!.. Папа!.. Силюсь крикнуть, но ничего не получается. Сознание снова размазывается, и меня выталкивает из омута. Золотистые искры покидают мои глаза и возвращаются к хозяину. Лицо Люцифера отдаляется.
Меня познабливало, как при температуре.
– Твой отец совершил ошибку, за которую теперь и расплачивается, – тихо проговорил он, не переставая смотреть мне в глаза. – Знаешь, почему люди так слабы и уязвимы?
Что я могла ответить? Что это не так, и я далеко не слабая? Я и сама уже ничего не понимала, кроме того, что мне ужасно плохо.
– Они думают, что меня не существует.
Они вообще о тебе не думают! – хотела ответить я, но не успела. Люцифер вернулся на свое место и устало отмахнулся.
– Она может остаться, – сказал он Федору. – Идите, развлекайтесь.
Пока возвращались по проходу, я ловила на себе взгляды. В большинстве из них помимо любопытства угадывалась скрытая радость. И чему они все радуются? Тому, что чувствую себя хуже некуда? Перед глазами стояли родители. Как они изменились, мое исчезновение их пришибло и того и гляди уничтожит.
На глаза навернулись слезы и принялись скатываться по щекам, впитываясь в легкую ткань платья.
– Не плачь, Алина-малина, – взмолился Федор, усаживая меня на диван, опускаясь на корточки рядом и беря за руки. – Дурак я, что привел тебя сюда. Не думал, что все так обернется, и ты до такой степени заинтересуешь повелителя.
Я бы и рада была перестать плакать, да только никак не получалось, как ни уговаривала себя. На нас все еще обращали внимание, теперь уже всех этих существ привлекали мои слезы. Надеялась только, что Люциферу не до меня, да и от его глаз нас скрывала пестрая толпа танцующих.
– Обычно церемония приветствия проходит очень быстро, повелитель
