тобою помыкала и обращалась с тобою жестоко; как может такое дитя, как ты, противостоять ей? Но теперь я вижу и знаю, что настал тому конец; ныне она боится тебя и никогда не поднимет на тебя руку, разве что окажешься ты всецело в её власти, чего не произойдёт, дитя моё. Так утешься и не вспоминай о том, что было!» «Нет, матушка, – отозвалась Заряночка, – не это меня тревожит, ибо, как сама ты говоришь, что я могла поделать? Однако мудрость, что вложила ты в моё сердце, подсказывает мне: в течение последних этих месяцев я на коварство отвечала коварством и на ложь ложью. Но теперь не желаю я более этого делать, дабы не стать женщиной вероломной, в которой ничего-то доброго нет, кроме внешней красоты. Потому послушай, милая матушка! Что сделано, то сделано; но когда настанет день, уже недалёкий, и придётся мне с тобою расстаться, и, может быть, надолго, тогда не пойду я к Посыльной Ладье под покровом ночи и туч, хоронясь и прячась, но отправлюсь туда среди белого дня, и пусть случится то, чему суждено случиться».
Тогда изменилась Абундия в лице, побледнела и опечалилась, и воскликнула она: «О, если бы только умела я плакать, как вы, дети Адама! О горе мне и тоска! Дитя, дитя! – тогда-то ты и попадёшь ей в руки, о чём помянула я только что; и тогда-то эта окаянная прислужница зла непременно убьёт тебя, либо пощадит для того только, чтобы терзать тебя и мучить, превращая жизнь твою в подобие медленной смерти. Нет, нет, сделай, как я говорю, и отправляйся тайком, надев моё кольцо на палец. Иначе, о дитя моё, сколько боли причинишь ты мне!»
Зарыдала Заряночка; но тут же принялась поглаживать руку матушки, и молвила: «Сама ты наделила меня мудростью, разве нет? Однако не бойся; сдаётся мне, что ведьма не убьёт меня, поскольку все ещё надеется получить с меня какую-то прибыль; более того, в злобном её сердце теплится искра любви ко мне, потому, как говорила я тебе прежде, испытываю я к ней кроху жалости. Матушка, не убьёт она меня; и говорю тебе, что и мучить не станет, ибо прежде придётся ей убить меня. Думается мне, что она меня отпустит». Отвечала лесная дева: «Да, может быть, только словно пташку, привязав к лапке бечёвку». – «Ежели так, – отозвалась Заряночка, – тогда пусть удача моя возьмёт верх над её коварством; как, скорее всего, и случится, раз уж я узнала тебя, о мудрая матушка!»
Хозяйка леса понурила голову и помолчала немного; затем молвила: «Вижу, что ты порешила стоять на своём; вижу, что заключено в твоём сердце нечто такое, что нам, тем, кто не из рода Адамова, не понять; однако некогда более походила ты на нас. Одно только могу я сказать: что тебе решать в этом деле и что грустно мне».
Затем Абундия снова опустила взгляд, но тотчас же вновь подняла голову, и лицо её посветлело, и молвила она: «Похоже, всё сложится лучше, нежели мне думалось». И поцеловала она Заряночку, и распрощались они на этот раз.
Глава XIX
Заряночка и хозяйка леса прощаются
И вот закончился апрель, и настал май, и расцвёл боярышник, а Заряночка всё хорошела да хорошела. Ведьма совсем перестала бранить
