а вот я легко уберу тебя со своего пути, клянусь той же клятвой, что клялся ты! Клянусь Тем, кто покоится в священной земле острова Филэ, посмей только поднять против меня руку, посмей только помыслить о предательстве, и ты умрешь. Меня невозможно обмануть, мне обо всем сообщают вестники, которых ты не видишь и не слышишь. Мне известны тайны колдовства царицы Тайи, жившей прежде меня. Выслушай меня, фараон Менепта, и сделай так, как я скажу, тогда мы перестанем ссориться и угрожать друг другу. Живи своей жизнью и не мешай мне жить моей. Я – царица и царицей я останусь, пока жива; во всех государственных делах мы равноправны, хотя о решении объявляешь ты. И это единственное, что нас связывает, отныне мы будем жить врозь, потому что ты боишься меня, Менепта, а я тебя не люблю, но и никого другого я тоже не люблю.
– Что ж, пусть будет так, – согласился фараон, дрогнув, к нему вернулся прежний страх. – В злосчастный день мы встретились с тобой, дорогой ценой расплачиваюсь я за свою страсть. Отныне мы не делим ложе, мы навсегда чужие, и только в совете мы по-прежнему едины, потому что у нас одни и те же цели. Я знаю о твоем могуществе, Мериамун, дарованном тебе злыми богами. Не бойся, я не убью тебя, ибо копье, брошенное в богов, поражает того, кто его бросил. Слуга мой Реи, ты был свидетелем наших брачных клятв, теперь будь свидетелем того, как мы их расторгаем. Мериамун, царица древнего Кемета, отныне ты мне больше не жена. Прощай.
И фараон ушел мрачный, терзаемый страхом.
– Ну вот, свершилось, – произнесла Мериамун, глядя ему вслед, – я больше не супруга Менепта, но по-прежнему грозная царица Кемета. Старый мой друг Реи, как же мне всё постыло. Странная мне выпала судьба. У меня есть всё, что только можно пожелать, – всё, кроме любви, и мне ничего этого не нужно. Я жаждала власти, и вот власть в моих руках, и что такое власть? Суета, бессмысленная, нескончаемая суета. Мне невыносима эта жизнь без любви в однообразном круговороте повседневности. Один только час любви, и потом умереть! О, если бы Судьба согласилась поднять завесу и показала мне мое будущее! Послушай, Реи, ведь у тебя хватит смелости, ведь ты отважишься… – Она схватила меня за рукав и зашептала прямо в ухо на мертвом языке, который мы с ней знали: – Та, которую я убила… ты видел…
– Да, царица, видел… зачем тебе она? То был жестокий, злой поступок.
– Нет, я поступила правильно, поделом ей. Ты ведь знаешь, тело ее еще не остыло и еще сколько-то времени будет оставаться теплым, а я обладаю искусством вызывать дух умерших оттуда, где они находятся, пока их тело не сковал холод, и узнавать из их уст будущее, ведь они соединились в этот миг с Осирисом, и им открылось всё тайное.
– Нет, нет! – воскликнул я. – Это кощунство, нельзя тревожить умерших, их боги-охранители разгневаются!
– Я все равно вызову ее дух. Если ты боишься, Реи, не ходи со мной, я пойду одна. Я должна все узнать, а узнать я могу только у нее, другого способа нет. И если я умру, совершая этот страшный обряд, напиши, что царица Мериамун хотела узнать свою судьбу и встретила ее!
– Нет,
