и еще в юношеские годы вымахавшим с коломенскую версту. Позднее, видимо, он несколько растолстеет. Более поздний источник сообщает о государе в зрелом возрасте следующее: «царь Иван образом нелепым (не отличался красотой), очи имел серы, нос протягновенен и покляп (изогнут), возрастом (ростом) велик был, сухо тело имел, плещи высоки имел, грудь широкую, мыщцы толсты». Что же касается внешнего благообразия, то оно, вероятно, было подпорчено дурной привычкой скоро и бурно впадать в ярость, каковую государь приобрел на закате жизни. Когда он был молод, его считали красивым.
В январе 1547 г. Иван Васильевич венчался на царство. Царским титулом именовал себя в дипломатических документах его дед, Иван III. Но официальное принятие его было и серьезной реформой, поскольку поднимало московского государя выше всех его западных соседей[46], и серьезным шагом в укреплении позиций лично Ивана IV. Историки говорят о «программной сакрализации первого русского царя», о формировании концепции «Россия – второй Израиль», где Израиль понимается как царство богоизбранного народа[47]. За этим преобразованием видится и мудрость Св. Макария, короновавшего молодого монарха, и острый ум Глинских. Церемония венчания прошла с большой пышностью в кремлевском Успенском соборе. Через несколько дней государь выехал на богомолье в Троице-Сергиев монастырь[48].
В том же году Иван Васильевич женился на Анастасии Захарьиной-Юрьевой, происходившей из древнего боярского рода, который даст впоследствии Московскому государству династию Романовых. Многочисленные источники, в том числе и тексты, исходящие от самого государя, свидетельствуют о глубоком и нежном чувстве, которое испытывал этот человек к своей жене. Обретя любимого человека, государь также нашел сильных союзников в лице богатой и влиятельной семьи Захарьиных-Юрьевых. Нельзя сказать, чтобы свадьба и венчание на царство моментально исправили характер Ивана IV[49]. Но они способствовали этому. Государь до тех пор был юношей у власти – без твердого определения, кто он есть по отношению к своей же аристократии, по каким образцам должна строиться его жизнь, что в ней будет играть роль непреложных законов, а чему уготована судьба маргиналий на полях биографии. Принятие царского титула и женитьба мощно встроили его в социальный механизм Русской цивилизации. Ивану Васильевичу фактически предложили роль на всю жизнь – роль христианского государя, светского главы православного мира, да и главы собственной семьи, человека, стоящего недосягаемо высоко по сравнению со всеми знатными родами страны. Это положение возвышает необыкновенно, и в то же время оно налагает значительные ограничения на монарха, – на его образ жизни и даже на его образ мыслей. На протяжении нескольких лет молодой государь приносил Церкви покаяние за прежнее беспутство[50] и «врастал» в свою роль. В середине 1550-х, по отзывам нескольких независимых источников иностранного происхождения, Иван Васильевич выглядел как человек, идеально ей соответствующий.
Царский статус европейские страны признали не сразу. Да и подтверждение его от Константинопольского патриарха Иоасафа пришло только в 1561 г.
Конотоп А.Б. Представления о Русском государстве как о «новом Израиле» и их отражение в памятниках литературы, живописи и архитектуры XVI в. // Историческое обозрение. М., 2005. Вып. 6. С. 47; Флайер М. «Мономахов трон» Ивана Грозного // Иконостас. Происхождение – развитие – символика. М., 2000. С. 610.
Царственная книга // Полное собрание русских летописей. М., 2000. Т. XIII. С. 451–453.
Молодые бесчинства продолжались еще какое-то время.
См. подробнее в Главе VII.
