достаточно давно. Руководят замы министров, а министры с президентом позируют перед телекамерами. Это самое естественное для бюрократической системы управления положение: руководит всем аппарат, хотя отвечает за все перед публикой министр.
Из этого вытекает ряд малопонятных публике моментов.
Поскольку аппарат гораздо опытнее назначенного к нему калифа на час, то он может вынудить и министра, и президента подписать все или почти все, что аппарату нужно. Для аппарата такой временный руководитель – это тупая шестерка, которая сделает все, что аппарат захочет. Причем без малейшего насилия, а лишь путем предоставления избранным на выборах первым лицам определенной информации для нужного аппарату решения. Предположим, нужно назначить директора средней школы, и есть умный, мужественный, изредка выпивающий в женских компаниях кандидат. Если аппарат хочет, чтобы президент назначил этого кандидата директором школы, то он сообщит, что это умный и решительный педагог, способный устанавливать с людьми и неформальные отношения. Если аппарат против, то сообщит, что это много мнящий о себе алкоголик с нездоровой тягой к девочкам. И президент примет такое решение, какое надо аппарату, безо всякого насилия над собой, мня себя истинным президентом.
Повторю, в основе данного положения лежит естественная некомпетентность избираемых «на время» руководителей, поэтому парламентские страны с длинной историей парламентаризма даже стимулируют власть аппарата ради сохранения себя. И так было всегда, даже когда в тех или иных странах избирались и умные, и компетентные люди. Вот, скажем, сын Л.П. Берии, Серго Берия, рассказывает, что его познакомили с записью разговора премьер-министра Великобритании Черчилля с заместителем министра иностранных дел этой страны Кадоганом. Данный разговор НКВД СССР подслушал в английском посольстве в Москве. Серго Берия пишет в своей книге «Мой отец Лаврентий Берия»:
«Я был потрясен. Не самим фактом записи, разумеется.
О том, что иностранные посольства в Москве прослушиваются, я давно знал. Поразило совершенно другое: Кадоган последними словами ругал… премьер-министра Великобритании. Я неплохо знал английский, но крепкие выражения, которые допускал заместитель министра, явно выходили за рамки всех существующих учебников. Как выяснилось, Черчилль не имел права обсуждать какие-то вещи без санкции кабинета и согласования с ним, Кадоганом».
Заметьте, это абсолютно не значит, что Черчилль обязан был во всем подчиняться Кадогану и даже в том вопросе, за который Кадоган его материл. Это наверняка был вопрос смены политики в каком-то деле, и Черчилль мог ее сменить, но для этого он обязан был, если Кадоган с этим бы не согласился, эту смену согласовать со всеми министрами, и только после этого новая политика стала бы обязательна и для Кадогана. А Черчилль терпел ругань Кадогана, поскольку тот был прав по сути: Черчилль не специалист МИДа, не знает всего, что планировалось по этому ведомству до его избрания,
