к Мише, села рядом, откусила от его куска арбуза. Вот и все. Это отличный образ, он раскрывает меня полностью как облупленную. Я всю жизнь живу с мужчиной, который достает мне арбуз, а я отдаю его другим, чтобы откусить от его куска. Получается благотворительность за чужой счет. Муж постоянно говорит мне, что «ты где-то там», «ты для всех», «ты не рядом». Там я нарядная, летящая, на каблуках, а дома уставшая, в тапках.
Муж как бы спрашивает: зачем мне доставать тебе арбуз, если он не тебе? Если я захочу заняться благотворительностью, я займусь сам. Мне не нужно промежуточное звено.
– Ну как не мне? – удивляюсь я. – Мне. Просто это подарок, а с подарком я вправе сделать все, что хочу.
Но Миша возмущен. Пришло время собирать камни. Он как бы просит назад все свои арбузы. А я их раздала. Нет их.
Я все годы жила в латентном чувстве вины. За то, что я такая и не могу иначе. Ну, прости. Мне сегодня нужно уйти, но я вернусь вечером домой. Переобуюсь в тапки, это да. И обниму тебя. Сварю борщ. Уложу детей. Лягу с тобой в постель. Разве этого мало? Но Мише – мало.
Я очень люблю свою семью. И ей я отдаю максимум того, что есть. И даже если я ухожу на работу, то это тоже для семьи.
Муж говорит: всё, что ты делаешь, ты делаешь для себя. Не надо врать себе, что для семьи. Я думаю, он прав: я все делаю для себя. Мы все всё делаем для себя, мы все эгоисты.
Ты добываешь нам арбуз для себя, так ты чувствуешь себя мужиком. Ради любимой женщины хочется добывать арбузы, разве нет? А я отдаю, я такая и не хочу за это оправдываться. Я хочу, чтобы ты понял: если я так не сделаю, это буду не я.
Ты можешь съесть свой арбуз сам, но это будешь не ты. Ты любишь свою семью и всю жизнь все делал для нее, для нас. Ты скуп во внешнем мире, а для семьи – самый щедрый человек. Но ведь в этом наше счастье. Разве нет?
У детских психологов есть тест для определения ребенка, который подвергается домашнему насилию. Предположим, есть подозрение, что дядя Боря – сволочь. Ребенку рассказывают сказку, в которой есть добрая принцесса, добрый принц, злая Баба-яга и Кощей. После сказки у ребенка спрашивают:
– Вот мама, она добрая, как принцесса?
– Дя, – говорит малыш.
– А папа – добрый, как принц?
– Дя.
– А дядя Боря? Добрый?
– Неть, – машет головой малыш. – Он злой, как Кощей…
Все ясно, подозрения подтвердились. У детей все просто: есть хороший – есть плохой. И больше никаких. Мы все взрослые дети. По сути, у нас тоже так: есть кто-то хороший, а есть дядя Боря. Хороший – это я. Плохой – это та, вторая сторона в конфликте.
Например во время ссор мой муж кричит, его глаза наливаются злостью. Я защищаюсь от его крика своим. В итоге мы мечем друг в друга копьями громогласных обвинений, раним дротиками обид и в этой борьбе теряем желание отыскать истину. Остается только одно желание – побольнее укусить другого. Внутри у обоих разливаются раздражение и разочарование. Я не хочу, чтобы со мной так обращались,
