испанца. Тот попытался было отпрянуть, но этот инстинктивный маневр только помог нападавшему, поскольку увеличил расстояние между ними – удар получился скользящим, и солдат умер еще до того, как, опрокинув залитую собственной кровью жаровню, упал на пытавшихся подняться – под весом его тела они рухнули обратно на скамью. Первый.
Выпад влево с одновременным ударом острием сабли сверху через голову. Не встретив сопротивления, лезвие вошло в горло застывшего испанца, перерезав тому сонную артерию, заглушив предсмертный крик. Второй.
Не меняя положения тела, оставляя саблю в правой руке в теле несчастного солдата, он нанес удар дагой в голову его соседа. Испанец попытался встать, невольно устремившись навстречу клинку, который, попав точно правый глаз, вышел из левой височной кости. Третий.
Резко встав, он шагнул вперед, на шаге выдернув оба клинка из тел, и нанес рубящий удар абордажной саблей, вложив в него инерцию своего движения. Удар оказался настолько мощным, что солдат, пытавшийся в этот момент достать оружие из ножен, рухнул на колени. Сабля, разрубив ему левое плечо и сердце, намертво застряла в груди, он понял это инстинктивно и, даже не попытавшись ее извлечь, повернул голову в сторону последнего испанца. Четвертый.
В отличие от других, этот рослый идальго успел-таки схватить алебарду на манер двуручного меча и нанес продольный удар, который несомненно убил бы его на месте, если бы был нанесен на уровне груди. Но испанец метил в голову, совершив тем самым роковую ошибку. Он поднырнул под клинок и, дождавшись, когда инерция удара чуть повела бедолагу вправо, нанес встречный удар все той же дагой снизу вверх. Лезвие начало свой путь в правом легком и закончило в сердце. Испанец, судорожно дернулся, обмяк и повис на его левой руке. Пятый.
Все. Сердце бешено колотилось, он слышал это также отчетливо, как и свист воздуха, вырывавшего из его груди сквозь крепко стиснутые зубы. Волны все также неспешно бились о борт, порывы ветра лениво колыхали паруса, в унисон которым скрипели снасти. Он посмотрел вниз и не увидел палубы – там была все та же чернота, что обступала его со всех сторон. Он опустился на одно колено и зачерпнул черноту правой рукой (на левой продолжал висеть труп испанца). На ощупь она была липкой и теплой. Он поднес ладонь к глазам и долгие секунд тридцать смотрел, как та стекает по руке и как, срываясь крупными каплями, бесшумно растворяется в воздухе.
За этим занятием его и застал Леон. Увидев капитана на коленях в окружении пяти покойников и, буквально, по пояс в крови, он было решил, что опоздал, но тут Лис поднял голову и их взгляды встретились.
– Черная.
– Chinda tu madre… – потрясенно прохрипел Леон и зачем-то перекрестился как есть, сжимая в правой руке саблю.
Впрочем, обоюдное замешательство длилось только мгновение – отшвырнув от себя мертвого испанца, капитан уперся ногой в тело другого и с душераздирающим скрежетом выдернул саблю из его груди.
– Инго?
– Дверь заклинил, – коротко
