(в первую очередь себе), что прием данного вида алкоголя в данное время завершен, – я не контракт подписал, а купчую – причем на полное и безоговорочное рабство.
– Все может быть, – она многозначительно похлопала по конверту с контрактом.
– А может ничтожный раб задать своей хозяйке вопрос?
– Может.
– Почему именно Кокос, или, как ты его называешь, Исла дель Коко?
– Моя причина аналогична твоей. Как ты там сказал – «все ж-таки место историческое со всех сторон, а с пиратской – особенно».
– Я уточню – в чем для тебя заключается его историчность?
– Насколько я помню, – журналистка наморщила лоб, выглядела она при этом настолько шкодно, что он с трудом подавил желание рассмеяться, – остров Кокос единственный в этой части Тихого океана, на который в свое время могли беспрепятственно заходить пираты, чтобы отдохнуть и пополнить запас пресной воды. Кроме того, они вроде там даже сокровища зарывали.
– И…? – задал он самый модный сегодня вопрос.
– И все. Хочу сделать там пару десятков снимков – вдруг пригодятся. Ну и впечатления там, настрой, атмосфера… А почему это тебя интересует?
– Да странно как-то. В моем понимании сначала к командировке готовятся, а затем уже за впечатлениями едут.
– А я и готовилась. К тебе. А к острову зачем? Он где был – там и останется. И что-то мне подсказывает, что информация о нем за последние лет двадцать не менялась – я бы об этом знала. И потом – зачем готовиться, если у меня такой эксперт есть, – она чуть насмешливо подмигнула ему. – До острова плыть пару дней, вот и познакомишь меня с информацией. Ведь так?
– Слушаю и повинуюсь.
________________________________________________
Они расстались спустя минут пятнадцать-двадцать, поскольку ей «надо было подготовиться к дальнему плаванию» – логично. Логично в том смысле, что для кого-то и поход в магазин через дорогу является чуть ли не кругосветным путешествием. А чем для него – человека из другого полушария – является путешествие длинною в 300 миль?
Последним шагом.
Он поднял глаза и встретился взглядом со своим отражением. Долгую минуту они смотрели друг на друга. Как сам? – Ничего, и тебе не болеть, отражение не отводило взгляда, никогда не отводило – сколько он себя помнил, ему всегда казалось, что это и не отражение вовсе, а просто другой человек – очень на него похожий, близнец практически – но другой. Более уверенный, сильный – и всегда знающий, как поступить.
Вот и теперь – веселый, чуть нагловатый взгляд вовсе и не прячется за стеклами очков-«хамелеонов», а излучает непоколебимую уверенность, губы притаились в слегка язвительной усмешке – мол, я-то готов, а ты? Иногда его даже посещали мысли, что, не оно, а он сам – отражение, что он и никто другой смотрит из Зазеркалья, а жизнь, настоящая жизнь там – за стеклом. Он протягивал руку и натыкался на гладкую поверхность, тот – другой – делал то же самое, и ничего не происходило. Это пугало еще больше.
Слушай,
