чуть не во рту колотится. Не к добру это. Хочу в такое место сам сходить, хоть несколько монет пожертвовать да свечу зажечь. Глядишь, отважу беду.
Тосканец призадумался:
– А ведь твоя правда. Лучше зазря порадеть, чем судьбу прогневать. Только где такой приют есть… Погоди, в Каннареджо есть, вот где. Госпиталь святого Франциска. Говорят, невеселое место. Сам не видал, но там поспрошать – в любой лавке подскажут.
– Богадельня в Каннареджо? – отозвался Клименте с противоположного конца стола, – знаю, бывал. У меня приятель там два года назад маялся. Ты, Морит, зря госпиталь хулишь. Молод еще, тебе б все веселье. А ветерану не след в канаве подыхать. Там монахини лекарствуют, хоть небогато – а кормят, и тюфяк под костями, а не придорожная грязь. Сходи, Мак-Рорк. Очень оно вам, юнцам, на пользу – смолоду в старость заглянуть. Куда трезвей на мир глядеть начинаете.
Из-за стола Годелот встал, снабженный подробными указаниями, как найти в Каннареджо богадельню, а также возвестивший о своих вполне обоснованных причинах там побывать. Ну, а о надежности своевременного распространения новостей ему едва ли стоило тревожиться. Оставалось написать письмо, в котором нужно было очень тщательно предостеречь Пеппо насчет человека «с двумя шрамами на губах».
А меж тем человек этот не шел у Годелота из головы. Вездесущий Орсо уже побывал в лавке, где Пеппо известен. Похоже, на сей раз тетивщика не выдали, но кто знает, что случится в следующий. Еще и дочка лавочника… Об умении девиц хранить секреты Годелот был мнения весьма невысокого.
Вполголоса выбранившись, Годелот тяжко вздохнул и отправился к доктору Бениньо, ждущему его на перевязку. Право, добрый лекарь в Кампано смеялся бы до слез, узнав, сколько бинтов переводит его венецианский коллега на ничтожный тычок ножа. Однако Бениньо был непреклонен…
Врач принял шотландца с обычной суховатой благосклонностью, небрежно кивнул в ответ на благодарности за очередные книги и предложил вновь зачерпнуть из бездонного колодца его библиотеки. Сам же принялся снимать пропитанные сукровицей бинты.
– У вашего организма превосходные способности к восстановлению, – одобрительно заметил Бениньо, обозрев рану, – ни следа воспаления, вскоре вы забудете об этой безделице. Однако извольте завтра снова явиться ко мне.
Годелот, все еще робевший, неловко обронил:
– Тогда, быть может, мне больше не докучать вам, доктор? Все и так заживет.
Но врач уже нахмурился:
– Опять вы за свое? Да будет вам известно, Годелот, что невероятное количество людей умирают не из-за своих ран или хворей, а именно из-за того, что рассуждают, подобно вам. Меж тем грязные бинты намного опаснее закаленной стали. Совсем недавно некий превосходный эскулап Джироламо Фракасторо5 доказал это, установив, что болезнетворные миазмы способны поразить даже неопасную рану, проникнуть вместе с потоками крови в самую глубь тела и убить человека, порезавшего
Фракасторо, Джироламо (1478—1553) – венецианский врач, писатель и ученый.
