и морщинки, все комнаты и коридоры, все дни и года. Самое сильное воспоминание той поры – это постоянное чувство голода. А ещё неистребимый казенный запах в окрашенных синим холодных стенах. Равнодушные тётки-воспитатели, вороватые пьяненькие завхозы, грубые нянечки каруселью прокручивались в его памяти, как бы он не противился этим воспоминаниям. Тем сильнее Богдану хотелось большой семьи с дружескими вечерними посиделками за чаем. Украдкой наблюдал он за «домашними» детьми и нескрываемо им завидовал. Сидеть у папы на плечах на семейных прогулках в парке, как эти капризные непонимающие своего счастья малыши, было его заветной мечтой. Были и другие мечты.
Он обожал рассматривать толстые книги с фотографиями в детдомовской библиотеке. Однажды ему посчастливилось попасть в гости к молодой воспитательнице Валечке, забиравшей пять-шесть ребят к себе на выходные. Добрая была девушка, но долго у них не задержалась, выжили её из коллектива тётки за эту сердечность, которая ни к чему хорошему не приведёт. Зачем сирот баловать? Зачем давать им надежду, что мир будет к ним ласков? Пусть сызмальства привыкают к тяготам жизни. Все ребята ластились к хозяйке дома, мечтали, чтобы она их усыновила, а Богдан сидел в сторонке на кровати со скрипучей железной сеткой и листал её личные фотоальбомы. Альбомы были тяжёлые, старинные с проложенной между страницами тоненькой бумажкой, чтобы фотографии не повредить.
– А это Ваша бабушка? А это кто? – тыкал он пальчиком в пожелтевший, но хорошо сохранившийся снимок.
– Прадед мой. Служил моряком на крейсере ещё в царское время.
– Герой. А это где снято?
– Это фотомастерская Цимермана в Киеве. Видишь, вензель старинный стоит в уголочке?
– Точно.
– А ты почему спрашиваешь, Богдан?
– Просто очень красиво.
– Нравятся фотографии? У меня и фотоаппарат есть. Только я пользоваться им не умею, от папы остался.
Валечка достала из шкафа аппаратик в толстом коричневом футляре. Кожа со временем задубела и плохо гнулась.
– А знаешь что, Богдан? Мне это не к чему, только место занимает. Забирай его себе. Хочешь?
– Хочу! – не секунды не думая, выпалил мальчик.
Он с трепетом вытащил камеру и не мог поверить, что это сокровище теперь его. Его собственная вещь! Пользоваться сокровищем он смог позднее, через пару лет. Достал фотоплёнку и проявитель, устроил на чердаке фотолабораторию, снимал пейзажи, город, друзей, ловил забавные сценки в детдоме. Так прошёл месяц, пока старшаки не заметили фототехнику и не отобрали.
После интерната Богдан Белый уехал в Москву, учиться. Неплохо устроился в столице: общежитие, стипендия. В девяностых, правда, этих денег не хватало, но нашлась подработка – помощник фотографа. Он учился азам профессии. Это ведь на первый взгляд кажется, что всё легко и просто. Наводи объектив и щёлкай кнопкой затвора. А как же ракурс и освещение? Но даже не это главное. Без хорошей идеи не будет качественного
