лишь тренировки. Нет, все закончилось. И это не тренировка. Всех убили. И его бы убили, если бы он не сбежал. И все-таки его не стали искать. И капрал оставил ему медблок. Значит, капрал знал, что он не такой, как остальные бойцы? А если не знал, значит, для него тренировка продолжается? А что он должен делать дальше? Что? Кого-то ждать? Или надо куда-то идти? Но куда?
– Запомните, ребятки: если нет информации о том, что делать и как быть, ищите населенный пункт. Там можно разжиться не только едой, медикаментами и оружием, но и информацией. Любая информация всегда важна. Что-то помогает выжить, что-то выполнить задание. Даже информация о количестве кур в курятнике какого-нибудь фермера порой бывает крайне полезна. Еще одна важная вещь – это транспорт. Если вы владеете каким-либо транспортным средством, вы мобильны. А раз вы мобильны, значит, у вас больше свободы выбора…
Надо искать населенный пункт. И еще нужна информация. Какая? Да хоть какая. Хоть про тех же кур. Пятый подумал про жареную курицу, и рот наполнился слюной. Надо спать. Как известно, когда спишь, есть не хочется.
5
Под утро похолодало, и Пятый проснулся оттого, что его сотрясала дрожь. Сбросив с себя брезент, он прислушался. Предрассветную тишину нарушали редкие выкрики птиц. Собрав свою одежду, он отправился к ручью. Пара километров быстрым ходом – и он согреется.
Голый, перемазанный засохшей, кое-где отставшей глиной, Пятый шел по лесу. Впервые в жизни он просто шел. С восходом солнца в лесу становилось все светлее, птицы перекликались все громче. Вчера он не слышал никаких птиц. А сегодня для него как будто открылся новый мир. Он смотрел на деревья, кусты. Видел этих маленьких крикливых пернатых, перелетающих с ветки на ветку. Только сейчас он понял, что гигантское дерево, в корнях которого он прятался, называется лесной платан. Когда-то он читал книжку про большие деревья. Давно.
…Позвоночник болел адски. Любое движение давалось с огромным трудом и отзывалось болью во всем теле. Единственное, чем можно было хоть как-то шевелить, – это руки. До укола обезболивающего оставалось всего ничего.
Дверь открылась, и вместо ожидаемой сестры милосердия на пороге возник отец Мартин. Он вошел в палату, а следом за ним – незнакомый человек.
– Вот, доктор, тот самый мальчик, – сказал отец Мартин.
– Что с ним? Вы же сказали, что он просто даун. А он не просто даун, он еще и калека.
– Да? А разве калека и даун не одно и то же? – удивленно спросил отец Мартин.
– Сколько ему лет?
– Пятнадцать. Он попал к нам новорожденным. С девяти лет его ущербность начала прогрессировать, и мы колем ему обезболивающее.
– Он говорит? Понимает, что говорят ему? – вновь спросил незнакомый человек.
– Нет, доктор, не говорит ни слова. А когда к нему обращаются, он на секунду застывает, а потом опять пускает слюни. И орет иногда. Видимо, от боли.
