под своей же тяжестью и подпрыгивая в невесомость. – Вот идем мы по тротуару, шагаем, шагаем, но скоро остановка – и сядем в автобус. Тоже перемена, но ты же не делаешь из этого трагедию.
– Живая ты, Машка, – вздыхает Андрей, смотрит восхищенно на нее, такую светлую, волшебную, словно городская локация, полная красок и солнца, написана специально, чтобы быть ей фоном. – Зачем я тебе такой зомби?
– А ну прекрати. – Маша легонько пихает Андрея кулачком в плечо. – Обыкновенная я, просто всегда в деле. Каждую минуту чем-то занята, одно сделаю, сразу переменю на другое, и так весь день. Вся жизнь – непрерывная цепочка перемен, уже не вижу особой разницы, где большие, где мелкие.
Как и предсказала Маша, доходят до остановки, и, согласно тому же предсказанию, трагедии в автобусе Андрей не испытывает. Народу, как обычно, битком, но это неудобство привычное. Куда ни глянь, взгляд упирается то в футболку, то в рубашку, то в пиджак, то в блузку, одни строгие, гладкие, из прямых линий, другие пестрые, в складках. Брендов и фасонов изобилие.
Сходят у здания фирмы, где Маша работает, Андрей останавливается на крыльце.
– Подожду здесь. – Усаживается на перила. – На меня там как-то странно косятся.
– Как?
– Ну, они-то, наверное, как раз видят, что я зомби, и не понимают, почему держишь такого при себе.
– Да перестань, Андрюш! Что значит «держишь»? Ты не собачонка, чтоб держать. Пусть думают, что хотят, это наша жизнь.
– Жизнь наша. Но я подожду здесь.
До ушей Андрея долетает едва слышный вздох, Маша ныряет под тень крыльца, стук ее каблуков обрывает захлопнувшаяся дверь.
Мимо идут разные, как картинки в Гугле, прохожие, машины плотным потоком текут рядом, будто их выпуклые отражения в кривом зеркале. На другой стороне улицы кинотеатр заклеен красочными афишами: комедии, исторические драмы, боевики, фантастика, триллеры… Премьера на премьере, каждый день что-то новое, пересмотреть даже самые кассовые и многобюджетные новинки физически нет времени, приходится выбирать. В киоске продают диски, там фильмов еще больше, накопились за десятки лет, а еще компьютерные игры, где изобилие набирает обороты стремительно, и музыка, где оно зашкаливает давно. А на перекрестке здание книжного. В печатной продукции изобилие самое пресыщенное…
Минут через десять Маша выходит с файлом в руке, Андрей щурится, ослепленный бликом на полиэтилене, внутри белая стопка листов.
– Ну как? – спрашивает Андрей.
– По проекту все норм, с рефератом, – Маша взмахивает файлом, – тоже. Спрашивали, куда делся тот чудной паренек, выгнала или ушел сам.
– И что ответила?
– Сам. Ты же ушел. На крыльцо.
– Тогда уж не дошел.
– А-а, ни к чему объяснять эти сложности, опоздаем на лекцию.
– И это говорит девушка, успевающая все.
– Потому и успеваю, что болтаю, когда есть время, а не когда хочется.
Вскоре
