колпака торчали уши, красные, как мамина сумка. Если бы не форма и колпак, я бы подумала, что шеф учится классе в девятом ну или в десятом.
– Боже! – воскликнула мама. – Это не наполеон!
Автор десерта поставил тарелку на стеклянный стол и замер. И я замерла, потому что мама никогда никого не ругала.
– Это наполеон, – пробормотал шеф.
– Нет! Это поэма! Он прекрасен! Совершенен! Буду пробовать. – Мама отломила кусочек блестящей вилкой, отправила в рот и зажмурилась.
Я огляделась: девушка-официантка, шеф и посетители за соседним столиком улыбались. А я почувствовала, что мой «домик» из соломы стал прочнее, потому что в тот момент в мире было все очень хорошо.
Глава 3
Дошло до того, что я стала мечтать подловить Тоню на каком-нибудь особенно гадком поступке, чтобы ее от меня изолировали, чтобы мама боялась ее дурного влияния. Вот если бы Тоня курила и научила меня. Тут мама бы не смеялась. Но Тоня не курила. Самой плохой из всех ее привычек была привычка читать лежа. Тетя Оля постоянно твердила, что еще год – и Тоня наденет очки. В таком случае она бы сказала, что без очков ходят самые отсталые слои населения. Я не то чтобы не любила читать, просто у меня были свои пристрастия. Например, комиксы. До появления Тони мы с Региной регулярно обменивались комиксами, а теперь в Тонином присутствии я не позволяла себе полистать любимые мультяшки.
Стоило мне взять их в руки, Тоня обязательно комментировала:
– Да, у некоторых людей мозг устроен так, что способен переваривать только комиксы.
– Мозг не может ничего переваривать, это не желудок, – возражала я срывающимся голосом.
– Вот, ты даже иносказание не в состоянии понять, – вздыхала Тоня.
Между прочим, комиксы – это совсем не для дураков. Это вид искусства. Рассказать историю в картинках, чтобы получилось по-настоящему интересно, та еще задача. Я читала, что первые картинки с текстом появились в Древнем Египте и в Древнем Китае, вроде бы в четырнадцатом веке. Конечно, только в двадцатом комикс стал комиксом. А сколько у него возможностей, сколько секретов, это ведь и литература, и графика. Мне нравится слово «графика». В ход идет все: цвет, шрифт, размер шрифта, даже интервалы между буквами имеют значение. Про комиксы пишут диссертации ученые. Если бы Тоня оказалась в Японии, она бы мигом поняла ценность комиксов. Все это я отлично сформулировала в голове, а вот сказать так, чтобы Тоня перестала высмеивать мое увлечение, не получалось. Я только бормотала что-то невнятное про черепашек-ниндзя. А ведь как прекрасна Хильда и «Звездный замок»!
Даже когда Тоня отправлялась домой, я не могла дышать полной грудью, потому что мое пространство постепенно заполнялось ее вещами. Они попадались на глаза и напоминали о горькой доле объекта Тониных насмешек. На полке в моем шкафу лежала Тонина пижама, в стаканчике для зубных щеток стояла Тонина зубная щетка. Тонины заколки, тетрадки, игрушки – все это хранилось у нас до следующего ее визита.
Скоро я начала засыпать и просыпаться с мыслью, что мне
