наползавшую, как болотный туман, сонливость. Перед выездом с базы знакомая сердобольная учетчица насыпала ему леденцов, твердых, как прибрежная галька, сверху положила кислых зеленых яблок. Шаик кивком поблагодарил, но кулек не взял. Какой уважающий себя кавказец будет есть на ходу, да еще незрелые, вязкие на вкус подмосковные фрукты?
Зевнув до хруста, потянулся, прибавил звук отчаянно хрипевшего радио, поискал какую-нибудь музыку повеселее. Внутри что-то негромко щелкнуло и радио умолкло. В раздражении он ударил кулаком по щитку, подергал свисающие провода. Все было напрасно. Выругался, но как-то вяло, без облегчения. В кабине повисла тишина. Поскорей, поскорей бы доехать до места, разгрузиться и спать, спать, спать… Сдерживая зевоту, напряженно вглядывался в отчего-то странно пританцовывающую дорогу. Уже плохо соображая, что происходит, попытался резко объехать почему-то выскочивший на дорогу указатель и прибавил газу.
Колышущаяся масса щебенки дождалась своего часа и с оглушающим шумом рухнула вниз, когда фура, не снижая скорости («Давай, давай – почти лежа на руле и отчаянно борясь со сном, подбадривал себя Шаик одним из немногих знакомых ему русских слов) вырулила на основную дорогу, перегородив путь мчавшимся автомобилям. В долю секунды испарилась липкая дремота, все тело пронзила нестерпимая судорога. Оттолкнув от себя руль, Шаик выскочил из кабины и, зажав голову руками, бросился в придорожный кустарник. Клаксон фуры заклинило, и брошенная машина выла как живое существо, оповещая о случившейся трагедии…
Людские крики и стоны, скрежет смятых машин, нарастающий грохот рассыпающего дроблёного камня слились в чудовищную какофонию, от которой стыла в жилах кровь. Истерически рыдали женщины, тонкий детский плач перекрывала грубая ругань, но кто-то уже вызывал спасателей, ставил ограждения, накрывал пострадавших и старался увести в сторону детей. Плотное, удушающее облако оседающей щебенки нависло над местом катастрофы.
Перекрыть трассу удалось не сразу, на встречных направлениях образовался многокилометровый затор, который с трудом, во всеоружии звуковой и световой сигнализации пробивали аварийно-спасательные машины и кареты скорой помощи. С подветренной стороны зависла гигантская стрекоза вертолета МЧС, и уже скользили по канатам спасатели, распаковывая, едва коснувшись земли, оборудование. Помощь пришла, но счет шел на минуты, и ставкой была человеческая жизнь…
В ближайшем выпуске телевизионных новостей взволнованный диктор сообщил о страшной аварии на трассе. В Интернете вывесили список погибших и раненых. Многих пришлось госпитализировать, состояние троих пострадавших оценивали, как критическое. В их числе был сибирский предприниматель Сергей Николаевич Апраксин…..
* * *
Уложив Колю и прикрыв дверь в комнату Софьи Дмитриевны, Катя прошла в кухню. Присела на диванчик около свернувшейся клубком Редиски и задумалась. Прошло несколько месяцев после отъезда Ольги.
