погрузив руки в поток ледяной дождевой воды, огляделась – никто не преследует. Нужно двигаться дальше, в направлении больницы, именно там мне и место!
Ещё одна мысль ломилась в голову, но я всячески отбивалась от неё, потому что не хотела признавать очевидного, но мысль всё же взяла верх и я с ужасом констатировала – улицы пусты! Никого! Вообще никого! Ни одного человека, ни одной машины, кроме тех, что одиноко подпирают обочины. Никого.
Город вымер.
Или это я умерла и попала в Ад.
«Одно ясно – если дождь не прекратится, улицы утонут в воде! Её слишком много. Дождевые стоки почему-то не справляются!
Бежать не могу. Медленно передвигаю ногами в направлении центра, трясусь от холода, стучу зубами и всё ещё молюсь, чтобы кошмар, наконец, закончился.
Когда же он закончится?!
Дождь лил стеной, вода поднималась выше, а паника заставляла задыхаться и судорожно озираться по сторонам, в надежде увидеть хоть одного человека похожего на меня: напуганного и непонимающего что происходит.
Но никого не было. Город пуст.
Обернулась в тот момент, когда огромная волна высотой с двухэтажный дом выросла буквально на глазах и обрушила на меня всю свою мощь.
Задержать дыхание не успела, вынырнула на поверхность, из последних сил хватая ртом воздух и с трудом доставая ногами до земли. Я не умею плавать, поэтому барахтаться, дёргая конечностями в разных направлениях – всё, что оставалось.
Это ведь стихия. Обычное стихийное бедствие. Видимо, люди, что занимаются подобными прогнозами, давно предвидели нечто подобное, а военные эвакуировали весь город. Ну, а меня забыли. Понятия не имею, где была в тот момент, когда всё происходило, но меня точно забыли!
Чёрт, а данное умозаключение даже воодушевляет. По крайней мере, стихийные бедствия точно поддаются научным объяснениям.
«Не думать о монстре Лапусе. Не думать о спятившем Алеке. Они – побочный эффект. Посттравматический синдром. Всего-то. Двигать руками и ногами. Плыть!»
Добарахталась до дверей паркинга и побрела на верхний уровень, оставляя за собой мокрую дорожку. Смотрела только под ноги, борясь с приступом рвоты и слабостью во всём теле. Ещё ни разу в жизни мне не было так холодно. И так плохо. Зубы стучали так громко, эхом отскакивая от стен, что приходилось периодически подпрыгивать от испуга – а вдруг не я.
На верхнем уровне принялась дёргать за ручки припаркованных автомобилей, в надежде, что хоть один окажется открытым и мне удастся найти какую-нибудь сухую одежду, или одеяло.
Все закрыты. Все до единого.
Прислонилась спиной к капоту жёлтого фургона с логотипом известной пиццерии и только смирилась с мыслью, что хуже уже быть не может, как звук передёргивания затвора, известил о том, что кошмар только начинается.
Высокий человек в тёмном капюшоне стоял по правую руку от меня и целился мне в живот дулом винтовки. Судорожно
