в теплое метро.
За пазухой, во внутреннем кармане куртки, лежал только что полученный, Израильский вызов с внесенным в него необходимым исправлением.
Если б не эта пустяшная грамматическая ошибка в адресе – думал Андрей – нас уже
давно бы здесь не было. Три месяца на исправление одной буквы! Бред! Сколько
потеряли времени!
Ему тогда постоянно казалось, что он куда-то опаздывает. Это была паника. Все
ломанулись, значит, надо вместе со всеми… Баран среди баранов!
Андрей выпустил дым и бросил окурок под ноги, на горячие камни. Тут можно было
не опасаться, что чего-нибудь загорится. Гореть здесь было решительно нечему.
С улыбкой вспомнил он свое последнее предотъездное путешествие. Оставив сына
родителям Лены (бабка с дедом были рады побыть подольше с внуком напоследок),
они совершили прощальное турне Москва – Минск – Даугавпилс – Ленинград – Москва, посетив на прощание всех иногородних знакомых-родственников, которых хотели увидеть.
Свободные, как птицы, лишенные советского гражданства, с зелеными визами вместо
паспортов, с ворохом более не нужных «деревянных» рублей, полные надежд и
ожиданий!
Чего ожидали-то? Свободы, счастья, удачи, солнца и моря! Чего ж еще?
Об этом, конечно, не говорили. Говорили, долгими московскими вечерами, об Израильских ценах на жилье, о проблемах с работой, о проблемах с языком. Все, вроде, представляли и понимали, но ждали-то счастья! Какие проблемы могут иметь значение, если ждет солнце и море! И не на один месяц, навсегда! «Навсегда» – это слово плохо понимается в 24 года!
В глянцевом, рекламном проспекте СОХНУТа была фотография. Там на неправдоподобно яркой зеленой травке, были рассыпаны огромные оранжевые апельсины, и с ними играли дети. Мальчик и девочка, лет четырех. Они, дети, разумеется, а не апельсины, были в опрятных джинсовых комбинезонах и ярких футболках. На симпатичных их физиономиях сияли счастливые улыбки.
Дизайнер туго знал свое дело! В подкорке отпечаталась именно эта картинка, а вовсе не рассказы о том, как две семьи снимают одну квартиру.
Андрей вспомнил, как в Даугавпилсе он вышел из здания вокзала, купив билеты до Ленинграда на проходящий вечерний поезд из Вильнюса. Вышел и едва глянув на небо понял, что сейчас будет нечто! Огромная низкая и страшная туча накрывала город, подобно черному одеялу. Ему предстояло добраться до пригорода, где жила бабушка Лены, с которой они и приехали проститься.
Бабушка не очень понимала, куда это они собрались, а самое главное зачем.
Она крестилась, и на Андрея посматривала косо. Впрочем, она старалась делать вид, что все в порядке. Только раз вырвалось у нее ворчливое: «Хорошо, что ль вам будет там? На чужбине-то»?
