соответственно, стереотипным, новое жречество отделяло небеса от земли (кстати, одним из основных деяний богов, создающих мир, является, согласно мифам, разделение земли и неба). В качестве своего рода аллегории из греческой мифологии может служить такая картина. Атлас, бог, поддерживающий небесный свод, олицетворяет собой жречество. Геракл, герой, олицетворяет собой власть земную. Геракл провоцирует Атласа на то, чтобы он отдал ему подержать небесный свод. Получив небесный свод, Геракл не выдерживает, и небо «слипается» с землей. Не в силах нести далее тяжкое бремя небесного свода, он снова вручает его Атласу (т. е. жречеству). К слову сказать, мифологический Геракл, согласно описаниям его двенадцатого подвига, «заглянул» к Атласу по пути к Гисперидам: с чудесного дерева у них в саду он собирался сорвать три яблока, чтобы доставить в Микены тамошнему царю. А Гиспериды приходились дочерьми Атласу. Вырисовывается интересная связь: Атлас, поддерживающий небо, – Гиспериды – волшебное дерево, являющееся ни чем иным, как Мировым древом, связующим миры, к которому шаманы (жречество) имели самое непосредственное отношение. Так что насколько приведенный пример является аллегорией – еще вопрос.
Теперь самое время вернуться к конфуцианству. На момент его создания, в мировоззренческой системе присутствовал явный кризис, возникший в результате описывавшегося «слипания» небес и земли. В результате сосредоточения всей полноты власти в одних руках жречество было отстранено от реального участия в решении вопросов «стратегии», статус жреца был снижен до уровня «гадателя» или «толкователя». Опальные же жрецы более высокого уровня (обладавшие доступом к вершинам сакрального знания), по всей вероятности, составили основной костяк тех отшельников-изгоев, которые сосредоточили свои поиски именно на магии и познании сакральных истин, решив не возвращаться в общество и не распылять свои силы на ритуал (т. е. на формирование, в соответствии с сакральными знаниями, методик выработки у обычных людей поведенческих, социальных стереотипов). Преемниками таких «изгоев» вполне можно считать даосов (не случайно в их техниках такое огромное внимание уделяется магии), а позже и буддистов. Таким образом, сакральное знание становилось делом сугубо частным, индивидуальным. Естественным следствием этого было то, что ритуал а) потерял связь с сакральным (небом), выпав из системы и замкнувшись на себя, б) постепенно утрачивал внутреннюю обусловленность, т. к. отсутствовали реальные механизмы воспроизведения социальных стереотипов. Требуя постоянной актуализации и не получая ее, стереотипы расшатывались, неизбежно ведя к «упадку нравов». Ритуал, утративший свое сакральное значение, превратился в бессмысленное, с точки зрения социально-этической, действо, которое тем не менее продолжало по инерции существовать, все больше и больше (в результате дезактуализации своих отдельных элементов) переходя в разряд суеверий. Эстетизация ритуала,
