думаете, в Ираке есть эти ваши обезболивающие аппараты? И радует ли хоть немного костюм Железного Человека какого-нибудь мальчишку в Афганистане, которому взрывом оторвало руки?
Тони ненадолго погрузился в размышления. Он неделями думал и никак не мог решить: один раненый ребенок – это допустимо или все же слишком большая жертва?
– Я никогда не говорил, что идеален, – тихо проговорил Тони. – Да, на моих руках есть кровь. Но я пытаюсь искупить… Железный Человек – это будущее. Я стараюсь сделать этот мир лучше.
– Сделать мир лучше. Разумеется. Спасибо, что уделили нам время.
Беллингэм встал. Гэри нажал на паузу, затем на «Стоп». Сложил штатив.
Режиссер снова обратился к Тони.
– Честно говоря, мне любопытно. Если вы знакомы с моей работой – само собой, я не собирался давать вам спуску, – почему же вы согласились на интервью?
– Нет, сначала я спрошу, – сказал Тони. – Почему вы записали меня в призраки двадцатого века?
– Потому что ваши прошлые изобретения до сих пор живут в бедных и раздираемых войнами регионах, где их применяли.
– А я просто хотел с вами встретиться, – объяснил Тони. – Вы ведь снимаете фильмы уже сколько? Лет двадцать? И вот я хотел спросить: за это время что-нибудь изменилось? Вы два десятка лет находили сюжеты о пугающих явлениях по всему миру. Так вот, вам удалось что-нибудь изменить?
Беллингэм молчал. Он привык задавать сложные вопросы, а не отвечать на них.
– Вы очень много работаете. Но большинство людей даже не слышали о вас. Интеллектуалы, критики, активисты внимательно следят за вашими документальными работами. Но в целом в обществе вы почти невидимы, мистер Беллингэм.
Тони стоял вплотную к режиссеру.
– Вам удалось что-нибудь изменить?
Беллингэм еще немного помолчал, а потом честно признался:
– Я не знаю.
– Я тоже, – сказал Тони. – Для меня большая честь познакомиться с вами, мистер Беллингэм. – Тут Тони не лукавил. Беллингэм устроил ему непростое интервью, но восхищал отчаянной решимостью изменить мир.
– Да, спасибо еще раз, что согласились на встречу, мистер Старк.
Беллингэм и оператор ушли. Тони задумался, а не пойти ли снова спать… Но нет, он нужен миру, хоть и без своего оружия. Он повернулся спиной к двери и взял телефон.
– Открой шторы.
Свет снова залил кабинет, открылся роскошный вид на Кони-Айленд и Атлантику. Кони-Айленд начал новую жизнь с того момента, как Белый дом занял Улисс С. Гранд. Тони мог сделать нечто подобное: подарить новое дыхание «Старк Энтерпрайзес» и построить лучший мир.
Он мог стать испытателем будущего.
Маллен больше не чувствовал ни липкую влагу собственной крови на полу скотобойни, ни холодный пот. Осталась только пульсирующая боль в голове, слабая тошнота и едва ощутимое покалывание
