Григорьева Тамара Павловна, ходатайствующая об открытии приюта для бездомных собак, коих развелось великое множество.
– Понимаете, я хочу сказать, что животные – это наши браться меньшие и по тому, как мы относимся к ним, Бог вправе судить о нас и нашем благочестии. Я могла бы возглавить приют за скромное возмещенье; не подумайте только, что я пекусь за себя, чтобы устроиться потеплее, вовсе нет, я – вдова и получаю пенсию по потере кормильца, но я – христианка и не могу смотреть, как мучаются эти бедные твари – городские собаки и кошки, об устроительстве последних даже не смею говорить. Они болеют, страдают от голода и холода зимой и претерпевают всяческие лишения, так неужели в казне не найдётся пары сотен рублей в год, чтобы дать им угол и пропитание?
– Милейшая, вы затронули больную тему не только для нашего города. Сие твари нуждаются в опеке. Я подумаю, что можно сделать. К сожалению, бюджет города узковат, но не всё так печально, есть благотворительные фонды…, – затем помолчав и проникшись к переживаниям этой женщины, сказал:
– Вы приходите через две, нет через три недели, я дам вам ответ.
– Благодарю вас, господин градоначальник! Бог с вами, я буду верить, ибо сила его в нас пребывает! Посетительница поклонилась и вышла.
Следующим посетителем был мужчина средних лет, представившийся как мещанин* Панкратов Феофан. Сняв картуз, он поклонился и слегка волнуясь, начал:
– Ваше Превосходительство, я… словом по делу. У меня сын в армии. Третий год служит. Пишет, что нет больше сил терпеть побоев и зуботычин и просит меня, отца своего, избавить от этих мучений. Служит он в гренадёрском полку денщиком у одного офицера по фамилии Мавлютов. Придирается тот к нему, за всё цепляется, продыха не даёт, то сапоги не так вычищены, то бельё плохо поглажено, то здесь не то, и это не то и чуть что, сразу в морду бьёт. По первой огрызнулся мой Пашка на него, так он его отпороть велел словно скотину, трое суток лежал в лазарете. Просит меня ходатайствовать о переводе в другое место, потому как сам не может пожаловаться.
Иван Ильич, сам служивший рядовым и будучи хорошо осведомлён о нравах, царивших в русской армии, ответил:
– Хорошо. Я сделаю запрос в его часть. У вас письмо его с собой?
– Да.
– Дайте мне его.
– Вот пожалуйте.
– Так… адрес есть. Я сделаю запрос командиру части и возьму это дело лично на контроль. О дальнейшем ходе дела вы получите письмо из канцелярии. Можете быть свободны.
– Благодарствую, Ваше Превосходительство, век помнить буду!
Мужчина отвесил поклон и вышел.
Следующим посетителем был мужичонка в поношенном армяке*, с бородой и обветренным лицом, покрытым сетью мелких морщин. Он поклонился при входе, держа
