думала, что ночью
Порезвимся вместе с ним.
– У меня, – призналась дочка, –
Зрел весь день порочный план.
Поняла, мечтам не сбыться,
Как взобрались на диван.
Догадалась: править балом
Будет злой зеленый змей,
Ублажить, вместо супруги,
Мужа взялся бог Морфей.
Спит мужик, но вдруг я слышу,
Как бормочет гад сквозь сон.
То зовет к себе Марину,
То Галину просит он.
Вслед за Галей и Мариной,
Вспомнил Машу, Резеду,
Были после Ольга с Таней,
С Томой виделся в бреду.
– Может, все не так уж плохо, –
Подбодрила дочку мать, –
Раз имеет опыт нужный,
Мужем зрелым может стать.
– Я не все еще сказала, –
Дочь продолжила рассказ, –
Полбеды, что муж мой Вася
Оказался ловелас.
Он под утро отчего-то,
Завершив по бабам клич,
Так обнял меня спросонья
И назвал – «Сергей Кузьмич».
Неприличный диагноз
Ошарашил врач больного
– Новость есть, – сказал, – для вас.
Вы теперь не одиноки, –
Сообщил, прищурив глаз.
– Жизнь внутри у вас родится, –
Уточнил с ухмылкой док.
– Да вы что? Ведь я ж мужчина, –
Удивленно тот изрек.
– А той живности, вы знаете,
Как-то побоку ваш пол, –
Объяснил больному доктор,
Усадив того за стол.
– Для глистов значения нету,
Хоть вы баба, хоть мужик.
– Вот так новость, вот беда-то? –
Пациент слегка поник.
– Несолидно как-то будет,
Если мой больничный лист
Огласит, что будто в попе
У меня резвится глист.
Что-то детское есть в этом, –
Растревожился больной, –
Будут люди же повсюду
Насмехаться надо мной.
– Хорошо, – ответил доктор, –
Для солидности вам я
Напишу: не глист завелся,
А очковая змея.
Во всем своя прелесть
Отмечают Сара с Мойшей
Свой семейный юбилей:
Тридцать пять годков прожитых
Бок о бок совместных дней.
– Помнишь, как тогда мы жили, –
Начал Мойша диалог, –
Коммуналка, в ней диванчик,
Весь продавленный, без ног.
Стол обшарпанный, два стула,
Телевизор не цветной,
И сосед по коммуналке,
Вечно пьяный и смурной.
