креатура, дорогие товарищи? Вполне возможно.
Неоднократно встречал мнение, что в некоторых странах есть сознательно хранимые или за неимением инвестиционных средств неосвоенные промышленные кладези. В Китае это Тибет, например. У нас, говорят, Тува. Да и много чего ещё. Горы, непроходимые дебри, нехватка людей, денег, технических средств и технологий – и суровые отдалённые окраины, богатые золотом, лесом, пушниной и пространствами земли, несметные ресурсы остаются неразработанными, может быть, частично разведанными, но толку с них промышленности никакого. До поры до времени. Говорят, в Тибете вся таблица Менделеева зарыта. Видимо, так было и с горой Магнитной – геологическая разведка была проведена уже при Царе. Осваивать её начали в конце 20-х годов, пик производства пришёлся как раз на Великую Отечественную войну, из стали Магнитки большая часть танков Т-34 была произведена. Сейчас на месте горы исполинский котлован. Ресурс разработан.
Приморье из разряда кладезей было выведено, пожалуй, в первой половине XX века. Там множество различных минеральных ресурсов. Есть, в том числе, на северо-востоке редкое месторождение, подобных во всём мире промышленно разработано ещё два – в Турции и в США, – водятся там дотолитовые и данбуритовые руды. Из этих минералов можно производить исключительно редкий химический элемент – бор, в технологическом применении используется, как правило, борная кислота. Для самых различных целей, для медицины, для космической и военной техники. У борных соединений есть одно полезное для века атомной энергии свойство – они здорово поглощают радиацию. И вот, когда происходит какая-то очередная ядерная катастрофа, на боропродукты возникает повышенный спрос. Помню, в новостях про Фукусиму мелькала информация, что японцы покупали в Южной Корее боропродукты, готовы были все запасы тамошние скупить. Откуда они у них, эти запасы? Я то уверен, что оттуда, из Приморья. После развала Союза, основной покупатель этого продукта находится за рубежом, немало в Пусан этого добра доставили. Даже проекты имеют хождение все последние 15—20 лет, перенести всё производство не то в Корею, не то в Китай, а в России только руду добывать.
Когда была Чернобыльская катастрофа, мы, как и вся страна, долго не представляли себе масштабов трагедии. Пожалуй, только через пару месяцев до меня дошла наиболее внятно и осязаемо суть того, что случилось: ехали мы как-то через перевал, дороги там в сопках проложены. Одну, говорят, пленные японцы после войны мостили. Впечатляющие виды – тащится по пыльной жёлтой дороге автобус, а в окно ты видишь, как вниз, на десятки, а может и на сотню-другую метров, скатывается «зелёное море тайги». Красиво. Безо всякого крыла самолёта. И вот мой сосед прокомментировал вереницу КамАЗов, тянущих навстречу нам, в гору прицепы с контейнерами, большими пластиковыми мешками с белой пудрой, этой самой борной кислотой, результатом деятельности большого комбината, на котором в те годы трудилось около 10000 человек.
