концерт, да?
– Да, на послезавтра. Это будет их первый концерт в Токио.
– Сегодняшним рейсом из Нью-Йорка этот человек пытался ввезти в Японию наркотики, – сказал Кавасаки. – И мы его поймали. Что скажете, Кэори?
– Так что же… – Кэори растерянно уставилась на шефа, – теперь, значит что… концерта не будет?
– Боюсь, что да, Кэори. Вам немножко не повезло, сожалею…
– Быть может, он не знал? – криво улыбнулась девушка, – у них в Штатах к этому относятся не так, как у нас.
– Вот именно, в Штатах! А вы японка! Он американец. Или англичанин, может быть, какая разница! Если мы будем похожи на них… – Кавасаки махнул рукой, – если наши девушки будут стремиться быть такими, как американские девушки, то… Япония просто перестанет существовать. Наша великая и древняя нация просто исчезнет, причём очень быстро. Так происходит сейчас со многими странами, которые пытаются брать пример со Штатов. Поймите это, – вдруг совсем тихо добавил Кавасаки, – поймите, Кэори-тян.
– Да, господин Кавасаки-сан, это так, – ответила Кэори и поклонилась начальнику. – Конечно же, это так.
Когда секретарша вышла из кабинета, Кавасаки вынул из нижнего яшика стола магнитофон и вставил в него кассету. Эти волосатые наркоманы не стоят и одного ноготка Эми и Юми1! Кавасаки надел наушники и нажал на клавишу. Две юные японки запели о своих первых в жизни каникулах любви:
Томэики-но дэру ё на
Аната-но кюти дзу кэни
Глава 5
Подчиняясь сигналу невидимого таймера, светильники, вмонтированные в покрытый белым ковром пол спальни, мягко засветились жёлтым светом. Йоко откинула стёганое атласное одеяло и села на краю огромной кровати. Во рту и желудке у неё было такое ощущение, как будто она всю ночь сосала медную ручку от дверного замка своей спальни.
Похоже, что в этом нелепом супермаркете под названием жизнь одним можно хапать всё, что подворачивается под руку, а другим нужно платить за каждую мелочь. И сегодняшнее утро, кажется, является одним из таких взносов, которые она должна внести в кассу жестокого супермаркета, где скурпулёзно подсчитывается баланс каждого из живущих.
Но главное, конечно, не это. Сейчас у Йоко в голове помещалась только одна мысль. Эта мысль, заняв весь объём мозга, ворочалась там, словно жирная навозная муха, не оставляя места другим мыслям.
Йоко сняла ночную рубашку и швырнула её на кресло, стоявшее рядом с кроватью. Сунув ноги в мягкие тапочки, она прошла в туалетную комнату. Здесь все устройства – биде, сливной бачок, раковина умывальника и даже вешалка для полотенец были изготовлены из настоящего розового китайского фарфора. Когда Йоко вошла в комнату, таким же мягким розовым светом зажглись светильники, плавно погаснув, когда она вышла.
В матовой глубине огромного венецианского зеркала, висевшего в ванной, Йоко увидела своё отражение – обнажённое тело сорокасемилетней женщины.
В США и Европе известны как дуэт Дза Пинац
