style="font-size:15px;"> Он схватил старого черта и крепко потряс. Голова того задергалась, а потом в глазах зажглось понимание.
– Так чего не сказал-то, что на Землю?! – рявкнул он. – Времени у меня тут – с каждым нянчиться! Придут и не говорят, чего хочут. Давай, становись на кружок. Ну черти пошли! Никакого понимания.
Он еще долго ругался и бубнил себе под нос, двигал рычаги, пинал копытами блоки. Варфоломей стоял в круге из странных символов, прижимал документы о переводе и надеялся, что черт ничего не перепутает.
– Счастливого пути!
Варфоломей почувствовал, что его тянет вверх, а потом перед глазами все поплыло. Он не мог знать о космонавтах и центрифуге, а между тем ощущения были очень схожи: черта крутило и вертело. Вообще переход из одного мира в другой – довольно тошнотворное дело. В прямом смысле слова.
Так что Варфоломея лучше ненадолго оставить. Пусть приходит в себя.
Ева сидела в «Кофе хаузе» на Третьяковской, вертела в руках чашку с капучино, обаятельно улыбалась Андрею и думала о неудачных свиданиях.
Андрей расправил плечи, в больших серых глазах зажегся азарт.
– Ева, – сказал он, – а ты когда-нибудь слушала… – и назвал очередное имя очередного исполнителя классического джаза.
Ева отрицательно качнула головой. Имя не зацепилось в памяти, немедленно забылось. За сорок минут это была уже пятнадцатая история о легендах джаза. Ну ладно… не пятнадцатая, но около того. Похоже, Андрей не мог говорить ни о чем другом.
– Я был на его концерте. Потрясающая энергетика… – бубнил он.
Он продолжил рассуждать об энергетике, а Ева погрузилась в свои мысли.
Андрей был красив. Именно поэтому она дала ему второй шанс и пошла на третье свидание. У Евы имелось правило: не судить о человеке по первому свиданию. Каждый имеет право на ошибку. Допустим, человек просто нервничает. Ну или день у него не задался. И тогда он ожидаемо начинает говорить на тему, которую хорошо знает. Скажем, о джазе.
Но на втором свидании ситуация повторилась. Андрей снова говорил о джазе, Ева пробовала повернуть разговор в другое русло, но мужчина тут же сникал и замыкался, становился угрюм и молчалив. Из его глаз уходил блеск. Стоило вернуться к джазу, как он буквально оживал.
В общем, было понятно, что он безнадежен, но Ева сдаваться не любила, поэтому сидела в «Кофе хаузе» и пила капучино. Хоть капучино оправдал ее ожидания.
Тут Андрей придвинулся поближе и, понизив свой изумительный голос до шепота, сказал:
– А может, поедем ко мне? Послушаем… на виниле?..
Сколько страсти было вложено в слово «винил»!
Ева внимательно на него посмотрела. Она очень опасалась, что предложение не содержит никакого подтекста и Андрей действительно покажет коллекцию пластинок. А если все-таки нет?
Ева представила на секундочку их возможную с Андреем совместную жизнь, которая проходит под звуки джаза и разговоры о джазе. Даже в постели: «Дорогая, ты можешь стонать на полтона ниже?»
