шагах, третий день лежит Циля. Голова её перебинтована, и смуглая кожа резко контрастирует с белоснежными бинтами.
Циля сутки напролёт спит, а если, случается – не спит, то смотрит на окружающих удивлёнными глазами и при этом глупо улыбается.
Накануне появления Цили в доме Лёнчик слышал, как отец и бабушка сильно повздорили.
– Конечно, ребёнку нужна мать! Только не такая, как Циля!
– Шо вы про неё знаете, мамо?
– Не знаю и знать не хочу!
– Циля – еврейка, так шо? Она с Киева, во время эвакуации мужа потеряла и сына. Голодала, тиф перенесла… Выжила!
– Помогли человеку, чем могли – и будя! Нехай теперь сама, как може… Ищи себе другую бабу!
– Эх, мамо, – горько вздыхает отец, – думал я, любите вы меня, уважаете…
Домна долго-долго молчит, а после, словно взвешивая каждое слово, спрашивает:
– И шо… шибко Циля нравицца?
– Шибко! – горячо говорит отец.
Да, батька у Лёньки – весь в мать, такой же упрямый, с характером!
Хоть и ростом не высок, зато широкоплеч, а руки у него – золотые.
Лёнчик слышит, как бабка всхлипывает, потом говорит отцу:
– Гляди мне! Лёньку, кровиночку мою, в обиду не дам!
И у Лёньки по щеке сбегает скупая мужская слеза…
Лёнчик лежит с закрытыми глазами и притворяется спящим.
Он слышит, как сердито шкворчит масло на сковороде, как закипает на плите чайник, как о стекло бьётся муха…
Бабушка Домна, не скрывая плохого настроения, гремит на кухне посудой.
Лёнька знает наверняка причину плохого бабушкиного настроения, и причину эту зовут «Циля».
Циля за эти дни похудела так, что напоминает узницу концентрационного лагеря. Кажется, дунь на неё крымский ветер, и улетит Циля на небушко, вслед за Лёнькиной мамкой…
И всё-таки, несмотря ни на что, она идёт на поправку!
Лёньчик, отодвинув занавеску, осторожно выглядывает в окно, наблюдая, как Циля идёт в сад.
Циля садится на скамью подле винограда и закуривает папиросу.
Тонкие длинные пальцы её дрожат, а кашель не даёт вдохнуть полной грудью. Циля комкает в руках папиросу и бросает в рыжую сухую траву.
Кажется, Лёнька понимает, почему Циля не хочет оставаться в доме – рядом с бабкой Домной Циле не комфортно.
С Лёнчиком Циля тоже говорит мало, и лишь по острой нужде:
– Принеси водички… кушать хоцца…
Где-то совсем рядом бродит осень, и Лёнчик чувствует её необратимое приближение.
Бабушка варит компоты из яблок и айвы, солит помидоры на зиму.
Однажды Лёнчик заметил, как Циля что-то прячет под подушкой.
Выбрав момент, когда женщины не было в комнате, он нашёл то, что искал – пожелтевшую от времени и потрескавшуюся на углах старую фотографию.
