Девка занимала прежнюю позицию, разве что взяла стакан.
Казалось, это игра.
– Точно? – от неожиданности Андрей растерялся.
– Ты издеваешься? – Вика поставила стакан.
Через долю секунды молниеносное движение мотнуло голову Вики, обжигающе-черные волосы заструились по щеке. Девушка опустила голову, пытаясь закрыться. Вторым ударом Андрей добавил по носу, Латышева пискнула. При взгляде сверху вниз затылок представлялся не самой лучшей мишенью для удара. Тогда Андрей одной рукой припечатал голову девушки к спинке кресла, второй умеючи бил по лицу. Крови не было, но при желании убил бы. Только после серии ударов Вика, всхлипывая, вновь попыталась закрыться. Андрей недооценил ее: ни плача, ни криков, ни угроз. Остановившись, отхлебнул из горла.
– Поняла за что?
Вика кивнула. Андрей сделал глоток и выплюнул на девушку.
– Теперь дашь?
Латышева, кивнув, начала снимать майку. Но Андрей взорвался:
– Да пошла ты на хуй. Сука. Ебись с другими, блядь, а я пачкаться не хочу!
Девушка взвыла, как белуга, и уронила голову в колени. Андрей в полный голос засмеялся. На его глазах секс-символ параллели превратился в шалаву, которую пользуют весь район. Андрей допил вино, скомкал упаковку и бросил на столик.
– Удачи!
Девушка сидела неподвижно, с ее стороны доносились лишь редкие всхлипывания. Только закрыв за собой дверь, Андрей услышал негромкое и беззлобное «скотина».
*****
В распахнутом настежь подъезде спальной окраины не было электричества. Едва теплые батареи оказались бесполезной деталью интерьера, ладони согревало только дыхание. Бесснежные минус двадцать в среду, снег в четверг перешел в пятничный дождь. При нуле по Цельсию Андрей мерз в пуховике.
Ожидание всегда раздражало. После нескольких сотрясений более пяти минут безделья вызывали нервную дрожь, будто приключился старик Паркинсон. Нервы сдавали, приходилось имитировать деятельность очередной сигаретой. Ждать, как сейчас, приходилось постоянно: в офисе окончания рабочего дня, вечером, напиваясь, нездорового сна. Однажды Андрей все-таки дождался, и начальник, престарелый маразматик, заставил написать заявление по собственному желанию.
Воспоминания оборвал монотонный шум с улицы. Андрей показался из укрытия, давно забытые одноклассники встретили вялыми рукопожатиями и крепкими объятиями. Радостные возгласы резали слух. К середине вечера, после тостов и воспоминаний, на смену им придут надменные взгляды и молчаливое презрение. Такое ежегодное счастье.
Компания направлялась в ресторанчик, о котором в памяти всплывали только низкие цены на разливное пиво. На правой руке Андрея повисла Таня Авдеева, ее внешний вид и манеры говорили об отсутствии проблем с мужчинами. Смазанный алкоголем взгляд похотлив и прямолинеен, короткая куртка еле прикрывала живот, чересчур обтягивающие брюки. Поодаль устало брела Решетникова. Раннее замужество
