спокойной атмосферой.
Чуть ранее Шторм лечил похмельный синдром в холостяцкой «хрущовке» паленым коньяком. Пожелтевшие обои, обшарпанные доски на полу, мебель советских времен и кровать «Ikea». Смешанный с пылью дух прошлого столетия сводил с ума. Кислота лимона смягчила горечь коньяка. Шторм, сморщившись, подошел к окну. Там, внизу, тошнотворно-привычная картина: дырявые крыши подвалов, голые деревья, лужи и грязь, разбитый асфальт. Закованный в клетку стоящими по периметру домами двор, выход из которого – крохотный переулок, за которым та же беспросветная серость деревьев и трущоб. Небо в лужах создает ощущение ограниченности и замкнутости.
Со стороны письменного стола раздался похожий на звук бормашины скрежет. Под раскрытой вверх желтой обложкой книгой гудел мобильный телефон. Шторм, не взглянув на дисплей, нажал зеленую кнопку.
– Да, я слушаю, – после длительной паузы продолжил растерянно, – да, хорошо. Буду обязательно.
Скрипнула дверь платного шкафа, через пять минут моргнул свет в узкой прихожей. Скрипнула обитая черной кожей дверь, за ней хрустнул замок в металлической. Мимо замусоренной лестничной площадки с тусклой лампочкой, исцарапанных лет двадцать назад похабными надписями стен, покрытых древней коричневой краской перил Шторм поспешил на улицу.
Автобус ехал мимо «сталинских» построек в сторону сквера, за которым, на углу дома довоенной постройки знакомая до царапины дверь в кабак. Шторм любил посидеть здесь с друзьями, успевая набраться до захода солнца. Особенно, в теплое время года. Парню нравилось идти по синусоиде, мешая мартовскую слякоть ногами, навстречу злым уставшим прохожим. А когда ближе к вечеру молодежь только стягивалась к алкогольным точкам, собственная голова начинала ощущать тяжесть наступающего похмелья, тогда возникающее чувство пробуждало вялую тягу к жизни.
Бесшабашные тусовки сошли на нет после встречи с Оксаной. Познакомились они при участии Эдика, только вернувшегося из армии великовозрастного балбеса, которому девушка приходилась какой-то дальней родственницей. Шторм влюбился, но впервые не стал форсировать события. Через полгода знакомства и четыре месяца скучных отношений, Оксана начала постоянно пропадать на работе. Шторм пытался учиться, хоть как-то занять себя зарабатыванием денег, но часы их свободного времени совпадали все реже. Тогда-то прежняя банальность стала казаться безоблачным счастьем.
****
– Здесь скучно! – Эдик щелчком отправил окурок в кусты, взял со скамейки полупустую банку пива.
– На приличный отдых денег нет, приходится тупо бухать. Заработать негде, да и после рабочей недели силы остаются только на банальную пьянку.
«Конечно! У меня на все сил хватает!» – мысленно выругался Шторм. Эдик переборщил с алкоголем после длительного воздержания, из-за чего нес околесицу. Освещённое фонарём бледное лицо, взгляд пропадал где-то в бесконечности. «Алкаш, бля», –
