несвежий галстук, чуть сдвинутый набок, заполошный взгляд – типичный трудоголик, на котором держится вся работа деканата.
– Вам звонили относительно меня, – улыбаясь, сказала женщина, – я хотела бы задать несколько вопросов.
– Марина Владимировна? – заглянул в свою тетрадь заместитель декана. – Да, мне звонили из ректората. Вы защищали у нас кандидатскую диссертацию?
– Много лет назад. Тогда одним из моих руководителей была Елизавета Алексеевна Добронравова. Я бы хотела ее увидеть. Я думаю поработать над докторской диссертацией, – объяснила Чернышева.
– Конечно, вы правильно решили, – одобрил он. – Елизавета Алексеевна, правда, не сможет быть вашим научным руководителем, но, безусловно, окажет вам большую помощь в подборе литературы. Сейчас по этой теме переведено много книг. Появились интересные работы.
– Для меня это не главное, – улыбнулась Марина, – я знаю иностранные языки… Английский, французский, испанский.
– И вы только кандидат наук? – спросил он, дурашливо замахав руками. – Считайте, что вы уже доктор. На английском языке можно найти тысячи бесценных работ, которые мы еще не сумели перевести.
– А Елизавета Алексеевна не сможет со мной поработать?
– Конечно, сможет. Но ведь она только кандидат наук, хотя и доцент кафедры. К тому же возраст… – улыбнулся заместитель декана и, спохватившись, что допустил бестактность, добавил: – Но вы не беспокойтесь. В ректорате мне поручили попросить Павла Алексеевича. Он академик, лауреат, заслуженный деятель… Если он согласится, это будет большой удачей. Мне говорили, что вы работаете в каком-то закрытом научно-исследовательском институте. Это верно?
– Верно. Раньше назывался «почтовый ящик».
– Да, да. Ой, извините, – только теперь вспомнил просьбу посетительницы, – вы садитесь, пожалуйста. У нас столько проблем. Я сейчас позову Елизавету Алексеевну.
Она вдруг почувствовала, что за ней следят. Она умела чувствовать на себе чужой взгляд. Марина обернулась. У дверей деканата стоял Андрей.
– Вы будете защищать у нас докторскую? – спросил он несколько ошеломленно.
– Я сейчас приду, – кивнул ей заместитель декана, выбегая из комнаты.
– Это вас не устраивает? – спросила она, вопросительно глядя на молодого человека.
– Я думал, вы актриса, – признался он, – или журналистка. И вы действительно знаете эти языки?
– Знаю, – вздохнула она, – действительно знаю. А почему вы спрашиваете?
– Я говорю по-испански, – признался он.
– Неужели?
Парень интересовал ее все больше и больше. Она давно не видела таких глубоких глаз. По глазам всегда можно сказать, чему они служат – телу или душе. Глаза молодого человека служили его душе.
– Где вы научились говорить по-испански? – спросила она.
– В Мадриде, – ответил он и добавил уже по-испански: – Мне говорят, что
