же просил тебя молчать, – зашипел на "подругу и родственницу" Ксенион.
– Так ты действительно любишь меня? – спросила дракона Хисуи. – И как только это возможно? Нет, я совершенно точно не верю в такое. Безответно и так незаметно любить кого-то десятилетиями… нет, не верю.
Ксенион заговорил необычайно быстро, что выдало его беспокойство:
– Может быть, тебе поможет знание о том, что мы, драконы, умеем управлять чувствами? И пусть сложно избавиться от любви окончательно, мы в силах сделать так, чтобы не слишком мучиться безответностью чувства и невозможностью излить его.
– Вот как… – вздохнула Хисуи. – А как же тогда умершие твои… возлюбленные? Ты всё ещё что-то к ним испытываешь?
– Всё ещё да. Но если это и любовь, то она неплохо разбавлена в признательности за отлично проведённые периоды или даже недели.
– Вот она, судьба твоей невесты – радовать тебя несколько недель и подохнуть в мучениях.
– Не беспокойся, я тебе такую судьбу не предлагаю.
– Чего же ты хочешь от меня? – запуталась Хисуи.
– Могу любить тебя и не пытаться сделать тебе ребёнка при этом. Как тебе такая вероятность?
– Я бы могла с этим смириться, но как быть с тем, что я тебе не доверяю? Сегодня после подписания ты сказал мне кое-что, помнишь?
– Ах, это… Должен извиниться. Это было неуместно. Да и выразился я не верно. Я хотел сказать, что…
– Что же ты хотел сказать?
– Я тебе потом объясню.
– Нет, давай сейчас, – опять ощутила в себе сильное возмущение Хисуи.
– В армии мы, драконы, всё же немного общались с другими солдатами Севера. Так вот у них было принято говорить почти так же в адрес того, у кого-то было что-то восхищающее. Навык это был, умение быстро разводить костры, например, или богатство, красота или просто отличный характер. Так постоянно говорили о Роджере Кардифе и Колине Ханте.
– Как, например? Озвучь, пожалуйста.
– Например: "Я бы ****** Колина Ханта". Всё очень просто.
– Но ты сказал, что всё равно ******* меня. Всё равно!
– Я просто не выспался, потому и сказал именно так. Но я же не подразумевал, что хочу ********** тебя в самом деле?
– Что? Ты… в самом деле не хочешь ******** меня? Ни разу?
– Конечно, я хочу тебя ****** днём и ночью, и даже сейчас. Но в виду нашей несовместимости я отложу это на потом.
– Это как, позволь спросить?
– Я подожду, когда ты заболеешь неизлечимой болезнью и тогда…
– То есть мне нужно будет страдать от болезни, а ты добавишь мне мучений, так?
– Но сначала я подарю тебе счастье, – лучезарно улыбнулся Ксенион.
– Уверен? А если болезнь меня изуродует?
– Я готов ******* даже твой труп.
Хисуи вытаращила глаза, набрала воздуха, чтобы возмутиться и не смогла. Просто возразила:
– Ты не можешь быть таким.
– Ну, может, нет, – подумав немного, медленно
