Ну, так чего теперь…?
В серых глазах мелькает вина и сожаление. Но, похоже это не те эмоции, которые бы вынудили женщину изменить решение.
– А разве иначе бы ты приехала? – натянуто улыбается она, а по бледной щеке скатывается первая слеза. – Столько лет прошло, а ты ни в какую… – добавляет, коротко всхлипнув. – Хоть денёчек побудь со мной. Соскучилась же я по тебе. Так давно не видела.
Теперь чувство вины настигает уже меня.
– Ну прости, – бормочу себе в оправдание.
Обнимаю самую дорогую и любимую женщину на свете, чувствуя, как в душе разливается горечь. За последние шесть лет она сама не раз приезжала ко мне в гости, когда здоровье позволяло, но я сама ни под каким предлогом не поддавалась уговорам навестить отчий дом. Слишком много здесь того, что не даёт свободно дышать.
– Ничего, милая, – ласкового гладит ладонью по голове мама. – Ничего. Я всё понимаю… Всё хорошо, Жень. Правда…
Большего она не говорит. Но нам обеим и без того понятно, что остаётся в том последующем молчании, которое длится следующие минуты, пока свисток закипевшего чайника не нарушает краткую идиллию, наполненную тенью прошлых обид и разбитых сердец.
– Так ты чай будешь? – спохватываюсь запоздало.
Мама кивает, утирая слёзы, а я выключаю газ, после чего берусь за заварку её любимого напитка из суданской розы. К чаю достаю пирожные, найденные в холодильнике, и выкладываю на небольшое блюдечко.
– Сама-то тоже голодная, – укоризненно подмечается мама, как только я ставлю приготовленное перед ней. – Там в духовке мясо запечённое есть… – не договаривает, намереваясь подняться с места.
Но я останавливаю, усаживая обратно.
– Не хочу, – мотаю головой в отрицании. – Я потом, ладно? Ты лучше чай пей, – невольно улыбаюсь, глядя на неё.
Всё-таки, уже давно никто так не заботился обо мне, невзирая на собственное состояние… Как же я скучала по маме!
– Ну, смотри у меня, – подозрительно прищуривается в ответ родительница.
Снова улыбаюсь. Правда моя радость длится недолго. Из-за распахнутого настежь кухонного окна с улицы доносится звук заводимого мотора. Узнаю его из тысячи других. Такой громкий. Пробирающий до глубины души…
Невольно сжимаю кулаки в попытке унять не на шутку разошедшееся сердцебиение, до боли впиваясь в ладони ногтями.
Подумать только! Вот опять, как самая тупая малолетка, реагирую на малейший признак Его присутствия! Ненормальная… И какая же всё-таки дура!
– Арсений снова балуется, – улавливает посторонний шум и мама. – С тех пор, как старший брат переехал, с утра до вечера только и красуется перед соседскими девчонками на его прежней машине. Ещё тот загульщик, – хмыкает в довершение она.
Сердце пропускает удар. Мне будто бетонная плита на голову рушится. От известия о том, что Рупасова-старшего нет поблизости, вопреки моей несносной мнительности, я точно должна испытывать
