не сумеет выжать!» Короче, навозюкала я поперек половиц, только грязь размазала. Учительница в ужас пришла. А одна из одноклассниц припечатала: «Белоручка!»
Домой я пришла в слезах. Отец постановил, что отныне я буду мыть полы. Мать сопротивлялась, но бабушка встала на сторону отца: «Я сяду на табуретку и буду выжимать ей тряпку. Пусть моет!» С этих пор мытье полов и уборка в комнатах стали моей постоянной обязанностью. Брата это не касалось: «Он мальчик, а ты девочка». Поэтому он любил прошлепать в башмаках по свежевымытому полу. Еще хорошо сесть в кресло и не уходить: «Пусть лазает подо мной».
Летом мы с братом с утра уходили на Волгу и пропадали там до позднего вечера, ненадолго забегая домой, чтобы перекусить. Купались до синевы, разводили в жару костер на берегу, чтобы согреться. Этот неповторимый запах Волжского берега! Ни с чем не спутаешь. Плутаешь по узким кривым улочкам, и вдруг разом перед тобой открывается широкая водная гладь, а ноздри трепещут от удивительной смеси запахов смолы, речной свежести, медового аромата меленьких, белых, невзрачных цветков. Эти цветы я видела только на берегу, и только они могли источать такой сильный и тонкий ни на что не похожий запах.
А вообще где нас только не носило! Одно из любимых мест – узкий бетонный мост без перил через речку Нижнюю Малыковку рядом с кожевенным заводом. С одной стороны глубокая темная вода, с другой – высокая отвесная стена. Вода струйками стекает со стены, внизу зловонная зеленоватая тина. А мы на спор ходили по этому мосту в любое время года, зимой на лыжах. Тося упала с моста в воду осенью. Вытащили ее за капюшон пальтишка и быстрее с ней, намокшей, домой.
Иногда мальчишки не хотели брать меня с собой: «Тебе туда нельзя, ты девчонка!» Тем более, если они собирались ехать куда-то на велосипедах, а велосипед у нас со Славой один на двоих. Но я их упрашивала, они меня брали, везли по очереди на багажниках велосипедов.
2. Отец
Отец занимал особое место в моей жизни. Возможно, ему действительно было проще со мной, чем со Славой, я спокойнее, послушнее, не отказывалась вставать в четыре утра и ехать с ним на рыбалку, я могла часами молча сидеть на берегу озера, глядя на застывший поплавок. Озер и речушек мы обошли и объехали великое множество. Сначала на велосипеде, я сидела на раме впереди отца, на раму накручивали какую-нибудь тряпку, чтобы было мягче сидеть. Позднее появился мотоцикл, маленький, маломощный К-58, «козлик». Переправлялись на пароме или катере на другую сторону Волги, а там ехали полевыми дорогами к озерам, благо их было много, и находились они сравнительно недалеко друг от друга. Если плохо клевало на одном озере, переезжали на второе, третье. С отцом мне было легко, он был всегда спокоен, доброжелателен, подробно отвечал на все мои вопросы. С ним даже молчание не тяготило, чувствовалось его понимание, тепло.
Первое время я соглашалась ехать, чтобы не обидеть отказом отца, но постепенно
