стена. В этот же момент огней в траве и далёком лесу словно стало больше, они засветились даже в горах, слегка мерцая, а в небе послышался едва уловимый звон, через несколько секунд превратившийся в тихую мелодичную музыку.
Внезапно часть звёзд двинулась со своих мест и, причудливо объединяясь друг с другом, сформировалась в сияющие силуэты огромных парусных судов, которые выстроились друг за другом и вереницей, спокойно торжественно, поплыли по небу в направлении месяца. А у того из единственного глаза, плавно разворачиваясь в воздухе, вышла и спустилась прямо к ногам Максима длинная лестница, сверкающая серебром.
Максим вопросительно оглянулся назад. Там по-прежнему возвышался весёлый, залитый огнями замок и стояли тёмные разобщённые фигуры родителей. Они снова махали ему руками, но уже не из стороны в сторону, а вперёд-назад, как будто прощаясь. И он еле сдержался, чтобы из глаз снова не полились слёзы.
Первый шаг на первую ступеньку лестницы сделал даже не он сам, а что-то другое, будто заставившее его, но зато дальше Максим двинулся самостоятельно. Поднимаясь, он больше не оглядывался назад, а зачарованно смотрел вперёд, вверх и по сторонам, где справа и слева, ниже и выше параллельно с ним – к месяцу и дальше, за него, куда-то в далёкую-далёкую даль – плыли огромные корабли, чьи светящиеся звёздные паруса и флаги развевались на неощутимом ветру. С каждым шагом на душе у Максима становилось легче и спокойнее, и он шёл и шёл, без устали поднимаясь выше, становясь всё ближе и ближе к огромному приветливому глазу, который всё отчетливее превращался в огромную дверь во что-то сияющее и неизвестное.
Хирург снял с лица влажную повязку и отбросил ее в сторону.
– Всё, – сказал он сиплым голосом. – Констатируем смерть. – Он закрыл мальчику глаза, подольше придержал его нижнюю челюсть, поправил руки. – Три с половиной года было парню. – И, повернувшись, к ассистенту, спросил: – Оля, есть сигареты?
– Фёдор Иванович, вы же не ку… – вырвалось у той, но она тут же прикусила язык. – Да, есть.
Фёдор Иванович посмотрел на горизонтальную линию на кардиографе.
– Курю, – ответил он.
Диалоги
– Папа, как ты думаешь, кто в нашем классе из мальчиков хуже всех учится?
– Ух ты. Неожиданно. А я, думаешь, знаю имена всех ваших мальчиков?
– Ну, некоторые-то знаешь?
– Некоторые знаю.
– Тогда угадай.
– Хорошо, сейчас. Гриша?
– Нет.
– Ваня?
– Нет.
– Никита?
– Нет, не Никита.
– Костя?
– Какой Костя? У нас в классе нет Кости.
– Я же говорю, что я не помню все имена. Попытался наугад. Кто там ещё у вас есть? Подожди, дай вспомню. Антон?
– Нет.
– Илья?
– У
