позже, в выходной день он мог позволить себе обслужить посторонних посетителей. Но пускали сюда не каждого.
Метрдотель в смокинге, белой рубашке с чёрной бабочкой пригласил нас в уютный зал, где было сервировано ещё несколько столов, за которыми сидела немногочисленная публика. Он предложил нам карту блюд и сообщил, что если мы собираемся заказать что-нибудь из спиртного, то на одного гостя может быть заказано не более ста граммов любого напитка. В ту пору в Советском Союзе была развёрнута компания по борьбе с пьянством, и соблюдение порядков строго контролировалось даже в этом заведении.
– Но если господа офицеры не хотят себя ограничивать, мы оформим это отдельным заказом, – продолжил метрдотель и подозвал официанта. Он сказал ему что-то по-латышски, и тот услужливо кивнул.
Мы переглянулись. Ничего подобного никто из нас не ожидал. Всё-таки уважение к офицеру ещё ютилось в сознании некоторых оставшихся представителей ушедшего в прошлое сословного общества.
Надевая шинели и с трудом застёгивая их на животе, мы были преисполнены благодушия и всем своим видом наглядно иллюстрировали фразу «Жизнь удалась». Цены здесь нас тоже приятно порадовали.
Петя не унимался.
– Санечка, как ты нашёл это место и договорился, чтобы нас пропустили?
– Я вижу – в эту дверь время от времени заходят прилично одетые люди, и сытые и вальяжные выходят обратно. Ну и подумал – здесь не
иначе, как кормят. Решил проверить. Подхожу, а из-за дверей такой запах, я вам скажу! Вы моё чутьё знаете. Стучу – появляется этот дяденька, – он кивнул на метрдотеля. – Я представился и спросил у него разрешения покормить свою семью. Он хоть с виду и строгий, но мне не отказал.
То, что на флоте экипаж – семья, дяденька догадался сразу, увидев нас. Ну а кто в ней мамаша – вы знаете сами.
«Богеве почеру» или ручки на выручку
– Товарищи офицеры, разрешите познакомиться с вашими конспектами, – обратился к нам старший группы.
Мы сидели в классе и занимались подготовкой к сдаче экзамена по марксистско-ленинской философии и политэкономии, слитых, как известные ингредиенты средства ухода за телом, в один флакон некой синтетической дисциплины, читаемой кафедрой с соответствующим названием.
Обращение старшего прозвучало для нашего слуха несколько странно. Формально шеф был нашим начальником, но он никогда не прибегал к административному стилю управления и выступал, главным образом, в качестве посредника между нами, рядовыми слушателями академии, и вышестоящим командованием. И вот – на тебе, предъявите конспекты.
Мы протянули ему свои тетради. Он бегло полистал их и вернул нам. Никаких комментариев не последовало. Мы недоумевали.
На перекуре он подошёл к нам с Зюзликовым и с заговорщическим видом, оглянувшись по сторонам, сделал довольно
