если ты не против…
– Давайте, Валентина уже, наверное, ждёт нас.
– Тогда идём, я ужасно голоден.
Ева вскочила на ноги, не заметив как тонкая полоска купальника съехала, обнажив округлую грудь с маленьким тёмным соском. Давид непроизвольно облизал губы, вытаращив глаза на эти прелести.
Ева поймала его взгляд, опустив глаза, охнула, быстро прикрыв рукой оголившуюся грудь.
– Давид!
– Что? – ему пришлось сделать усилие над собой, чтобы придать голосу безразличные нотки.
– Ничего, мне нужно одеться…
Ева побежала в особняк, ругая себя за эту оплошность. Если так пойдёт дальше, он и на самом деле потребует платы, не нужно дразнить зверя. Этот казус может обойтись ей дорого, но она прекрасно понимала, зачем здесь, и скоро этот день наступит.
А в это время Давид сгорал. Он проклинал и ненавидел ту свою тёмную сторону. Мысленно выругав себя за слабость пошёл следом за ней.
Ева спускалась по лестнице, когда он собирался подняться.
– Ева… Это моя ошибка я не должен был…
– Всё нормально…
Ева прошла мимо него и направилась в столовую.
– Хорошо…
Пробормотал он, последовав за ней.
В столовой их ждал накрытый стол. Валентина быстро их обслужив, оставила одних. Давиду кусок в горло не лез, аппетит пропал напрочь. Мысли о её прелестной груди не оставляли его, и ему становилось всё сложнее находиться с ней в этом огромном доме. Прошлую ночь он пролежал без сна, прислушиваясь к звукам в доме. Возможно, он ждал, когда откроется дверь, и она войдёт в его спальню, юркнет в кровать…
– Что с тобой Давид? – Обеспокоенно поинтересовалась Ева потому как не узнавала его.
– Ты должна уехать, как можно скорее. В городе есть квартира она пустует, можешь жить там…
– Почему? Что я сделала? – обиженно поинтересовалась она, поджав губки.
– Дело не в тебе. Я боюсь себя, боюсь обидеть тебя. Ты не знаешь кто я…
– Так скажи мне…
– Я всё сказал, прошу, езжай в город. – Давид сглотнул горький комок, подступивший к горлу. – Твоё присутствие выводит меня из себя. Ты своенравна, упряма и непокорна. А я привык контролировать свою жизнь, а ты выбиваешь меня из привычного для меня уклада.
– Вы не понимаете, я не могу! Моя Мать меня проклянёт!
– Мне плевать! – Давид вскочил, ударив по столу кулаком. – На тебя, на твою неуравновешенную Мать! Покинь мой дом, и никогда не говори мне, что не можешь!
Ева в ужасе вытаращила на него глаза. Он кричал, это никак не соответствовало его образу.
– Прошу вас Давид… – прошептала она готовая разрыдаться. – Не гоните меня, я вам обязана…
Давид, тяжело выдохнув сел на стул, закрыв лицо ладонями.
– Ева,
