я грущу, чтобы никто не видел.
Жена спросит иной раз:
– Э, ты чего такой кислый?
– Не-не, я не кислый, это тебе кажется! – и включишь смешной ролик про кота, чтобы не спалиться на печали. Смотри, мол, весёлый я, над котом смеюсь!
– А ну, посмотри на меня! Опять грустил?
– Да это пацаны грустили, на меня напечалили.
Фух, поверила.
Карманные деньги
Я помню свою первую карманную денежку. Рюкзак был собран, в нём томились новенькие зелёные тетради в клетку и линейку, пенал-тубус, любимый железный конструктор и альбом с красками. Родители сели рядом у письменного стола – мы разбили мою копилку с мелочью и теперь распределяли монетки. Эта кучка – на понедельник, эта – на вторник.
Карманную денежку я всю начальную школу обменивал в столовой на любимое пирожное «медок»: два жёстких коржа с вкусной серединой из вареной сгущёнки. Доберешься до центра пирожного – и там этой сгущенки самый толстый слой. Иногда покупал безе, которое мы ещё называли «снеговичком» из-за формы. На сдачу – газировку в стеклянном стакане.
В четвертом классе батя дал мне на день рождения 500 рублей, а взамен попросил вынести мусор. Я бежал до урны вприпрыжку, размахивая ведрами – никакая тринадцатая зарплата рядом не валялась. В ближайшую неделю я был самым популярным пацаном в классе: покупал всем сосиски в тесте, беляши и газировку, на неделю освободив одноклассников от повинности есть тушёную капусту.
В старших классах карманные деньги стали уходить на сигареты – бывало, даже пешком ходил, чтобы на автобус не тратиться. Меня такой расклад, конечно, не устраивал, и однажды ночью я стащил у бати косарь. Настоящий косарь!
Я покупал коктейли в алюминиевых банках ноль пять и даже купил какие-то жуткие серёжки для мадам, с которой впервые поцеловался. Встречай, улица родная, олигарха местного! Сработало примерно так же, как те 500 рублей в четвертом классе.
Правда, эйфория быстро закончилась, а с ней – и собутыльники.
Оказалось, что я украл последнюю тысячу – и ту отложили на подарок деду. На днях у него был день рождения, и батя мечтал купить ему дрель.
На праздник я пришёл с самодельной открыткой: корявым почерком я вывел на ней «Дед, с Днём рождения» и придумал какие-то стихи.
– Отец, ты прости, мы без подарка – денег нет, Артуру в школу всё снесли.
Это были первые слова отца, от которых стало больнее, чем от ремня с офицерской бляхой.
Пап, я знаю, что ты однажды это прочтёшь.
Есть долги, которые нельзя просто вернуть, подложив через полгода сэкономленную на завтраках тысячу в карман твоей зимней куртки.
Есть слова, которые не приходят вовремя и кстати – они годами прячутся внутри, боятся сунуться наружу, потому что на пути у них – стыд и страх.
Прости.
